Солдатская доблесть

Наблюдатель закричал пронзительным голосом: «Танки!»

— Не пищи, один танк, — невозмутимо отозвался командир минометного расчета. Из-за угла медленно выползало стальное чудовище. Охнула бронебойная пушка, просвистела мина — танк остановился. Тотчас со стороны фашистов заговорили орудия, минометы — началась дуэль.

Мумину уже не страшно — товарищи рядом. Но что произошло с ним? Летит, падает, в глазах метнулся синий огонь — и все. А что вывело его из забытья? Не приподнимаясь, осмотрелся. Вокруг — никого. Только зловеще зияла воронка от крупнокалиберного снаряда.

Рядом, как приведение, появился Щетинин: «Мумин, ты жив? Быстро за угол! Там фашисты просачиваются».

До утра оставшиеся в живых красноармейцы держали оборону…

С рассветом фашисты возобновили артобстрел. Тяжелые снаряды и мины рвались у развалин домов, в порошок перемалывая кирпич; металлические балки рвались, как нитки, бетон рассыпался песком.

Стало светать. Мумин взглянул в лица друзей и не узнал их: черные, осунувшиеся, окровавленные…

Фашисты снова перешли в атаку. Прут, с трех сторон атакуют «дом», кричат: «Рус капут!», «Рус, сдавайся!»

Мумин припал к ручному пулемету, подобранному тут же, но не стреляет, ждет: пусть подойдут поближе. Прямо к ним летит граната. Щетинин хватает ее на лету и — обратно.

Вот теперь можно…

В первый раз в жизни увидел Мумин, как падают убитые им люди. Жалости — никакой! Это не люди! Это звери!

— Огонь! Огонь! Огонь!

Две недели днем и ночью защищал Мумин славный волжский город. Для Сталинграда две недели — это много. А потом санитары понесли потерявшего много крови Саламова к Волге, на ту самую переправу, что полмесяца назад дала ему путевку в бой. Прощаясь, говорили:

— Ты в госпитале не задерживайся, а то без тебя рванем на Берлин. Наступление, оно все раны, брат, излечивает.

Наступление. Как ожидали его бойцы!

Оно началось!

С неразлучным «максимом»

Сталинград остался далеко позади. 280 стрелковый полк, в котором сражается Мумин Саламов, ведет бои за освобождение Польши. Фашистский зверь смертельно ранен, но он еще жив, огрызается, пытается пускать в ход клыки и когти. Выбьют советские бойцы гитлеровцев с одной линии обороны, те цепляются за следующую. Страшит расплата фашистских извергов!

Мумин со своим неразлучным «максимом» всегда впереди. Выдвинется на фланг, окопается, присмотрится к полю боя как следует. Его друзья-солдаты спокойны: «Мумин не подведет. И в атаку веселее идти, когда рядом Мумин с «максимом».

…Гитлеровцы накрыли минометным огнем пулеметное гнездо. Замолчал «максим». «Молчит русский пулемет?» В контратаку! Строча из автоматов на бегу, ревут: «Рус, рус, сдавайся!»

Вот это «сдавайся» и вернуло Мумину сознание. Грязно-зеленые мундиры совсем рядом. «А где пулемет?» Что может сделать один Мумин — раненный, контуженный, без «максима»? Ага, вот он! Лента… Затвор… Все в порядке… Не медли, Мумин, немцы в десяти шагах…» И нажал на гашетки. «Та-та-та-та», — радостно закричал «максим». Словно трава под острою косою, повалились фрицы на землю…

Вечером в медсанбат пришел командир полка, чтобы вручить награды отличившимся в бою.

— Кто из вас Саламов Мумин Закирович из Ташкента? — первым делом спросил он. Мумин встать не смог, только тихо отозвался: «Я».

— Товарищи бойцы! Саламов — герой сегодняшнего боя. Родина за подвиг наградила его орденом Славы второй степени.

Полковник поцеловал Мумина, к окровавленной гимнастерке прикрепил орден.

В Узбекистан пришло письмо с благодарностью командования за воспитание отважного воина-комсомольца.

На плоту

Задача ясна: форсировать Вислу, захватить плацдарм на том берегу и расширить его, форсирование — на подручных средствах. «Что делать будем? — подумал сержант Мумин Саламов. — Хорошо стрелкам-автоматчикам. Найдут бревно или куль соломы и — пошел. А нам с «максимом» что делать?»

Второй номер был смекалистый парень из Курска.

— Не горюй, командир, смастерим плотик. Я их раньше делал. Есть у нас река Сейм, весной широко разливается. Так мы с ребятами смастерим плотик — и давай по воде между льдин. Хорошо получалось!

Плот «сработали», что и говорить! Поставили «максим», рядом Мумин занял место, а второй номер и подносчик толкали плот.

— Пусть и на воде работает, — бросил Мумин ребятам, — нечего ему бездельничать! Наш «максим» еще с воды фрицев не крошил. Может, сегодня придется.

Пришлось.

Немцы открыли бешеный огонь по десантникам. А с плота ответный огонь вел командир расчета Мумин Саламов. Вел, продвигаясь к берегу, занятому фашистами; друзья-пулеметчики продолжали подталкивать плот.

Пулеметный расчет первым в роте достиг правого берега, быстро занял позицию и открыл огонь по гитлеровцам.

Автоматчики, поддержанные пулеметным огнем, расширяли «пятачок». Фашисты бросились в контратаку, Саламов с фланга поливал их свинцом.

Атаки следовали одна за другой. Кончились патроны. И подносчика еще нет! На позицию роты двинулись три танка.

Сержант Саламов схватил связку гранат, пополз танку навстречу. Взрыв! Гусеница танка змеей поползла по земле.