Солдатский долг. Воспоминания генерала вермахта о войне на западе и востоке Европы. 1939–1945

Дошедшие до нас свежие новости, частично крайне тревожные, позволяли предположить, что шоссе Кутанс – Гавре перерезано по меньшей мере в двух местах: у Лангрона и у Камбри. Также мы узнали, что танки противника наступают на Серанс. В этот момент командующий армией не сумел прибыть в штаб 84-го корпуса через Лангрон. Начальник штаба позвонил нам с КП 2-й танковой дивизии СС, чтобы сообщить, что 243-й пехотной дивизии стало известно о движении вражеских танков к Камбри.

В эти часы громадной катастрофы немецкий солдат проявил свою невероятную инициативность. Командиров дивизий, полков, батальонов и даже рот практически не осталось, но рядовые собирались небольшими группами вокруг артиллерийских орудий и продолжали бой, не проявляя ни малейших признаков паники.

Хотя тревожные известия можно было проверить лишь частично, в течение второй половины дня казалось, что противник способен за несколько часов выйти на побережье и замкнуть кольцо окружения вокруг корпуса. Ситуация в воздухе производила то же впечатление. На участке Серанс – Лангрон – Камбри – Иенвиль атаки с воздуха достигли невероятной интенсивности. Таким образом, цель, поставленная противником, вырисовывалась все яснее и яснее. Около 18 часов начальник штаба 7-й армии передал генералу по телефону приказ отвести корпус на юго-восток, с опорой на Перси, то есть на 20 километров юго-восточнее удерживаемых на тот момент позиций. Новый оборонительный рубеж должен был создаваться за рекой Сьен. В присутствии моего начальника штаба, подполковника Вибига, я высказал решительное несогласие с этим приказом, подчеркивая, что, отходя на юго-восток, мы рискуем быть отрезанными от побережья. Я даже отказался его выполнять и потребовал соединить меня напрямую с командующим 7-й армией, поскольку, своими глазами видя ситуацию, не мог понять, как возможно отдавать подобный приказ. Но командование армии осталось непоколебимым и дало мне понять, что запланированный маневр будет поддержан контратакой, произведенной на данном участке силами свежих дивизий.

Начальник штаба вернулся около 19.30; его задержали частые атаки с воздуха. Он доложил, что появление танков противника возле Трели вызвало локальную панику. Его сопровождал адъютант 2-й танковой дивизии СС «Райх», командир которой, Тихсен, наткнулся на вражеские танки западнее Камбри, был ими обстрелян и, тяжело раненный или убитый, захвачен неприятелем.

Около 20 часов поступивший от командования 7-й армии приказ об отходе был передан в дивизии. По телефону удалось связаться только со 2-й танковой дивизией СС, а в другие дивизии пришлось посылать адъютантов. Связь со штабом 7-й армии была прервана с 19 часов. Но даже связь через посыльных становилась все более трудной, поскольку командование корпуса располагало всего двумя легкими мотоциклами.

Полк под командованием полковника Кесслера, предназначенный для выполнения специальных заданий, получил приказ оборонять от неприятельских танков на линии Гавре – Бреаль и далее до самого побережья ведущие на юг дороги, а также подготовить оборонительные позиции для частей корпуса, которые должны были отступить ночью. Также этому полку было дано разрешение подчинять себе все подразделения, держащие оборону близ Гранвиля. Разведывательные поиски, предпринятые по приказу командования корпуса, позволили установить, что к моменту наступления темноты противник еще не занял Каранс. Незадолго до отвода КП корпуса, который должен был начаться в 23 часа, начальник интендантской службы, майор Кауфман, приехал на велосипеде и привез приказ, отменявший предыдущий. Теперь мы должны были отступать не на юго-восток, а на юг. Командующий группой армий фельдмаршал фон Клюге был проинформирован о достойном сожаления приказе командования 7-й армии, но он не знал о моих энергичных протестах против его исполнения.

Передо мной встал вопрос, можно ли еще изменить приказ, разосланный по дивизиям. Я принял решение сохранить его в силе, поскольку не сомневался в том, что их движение уже началось. Отменяя первоначальный приказ, я рисковал тем, что не смогу связаться со всеми дивизиями, что породит полнейший хаос. Впрочем, офицеры, посланные с приказом, еще не вернулись, так что даже с чисто технической точки зрения проблема была неразрешима. Хотя и с тяжелым сердцем, я решил передать новый приказ только занимавшей позиции на севере 91-й пехотной дивизии, которая должна была выступать самой последней. Ей следовало отступать на юг, не отходя далеко от побережья. Эта дивизия, точнее, то, что от нее осталось, на новой линии заняла такой протяженный участок, что уже не могло быть и речи о его эффективной обороне.