Солдатский подвиг(Рассказы)

Появление нового человека ни у кого не вызвало интереса. Один из сидевших на полу спросил его что-то по-немецки, но Прибылов только махнул рукой, ничего не ответил, и немец этому не удивился. Прибылов сел на пол, сжал голову руками и легко мог сойти за человека невменяемого, ошалевшего, контуженного.

«А в землянке у нас сейчас тепло, уютно, — подумал Прибылов с тоской. — Ребята, наверно, спят, а может, Гаркуша и Волобуев опять затеяли спор о том, что вкуснее: галушки или пельмени?»

Каждый пытался привлечь лейтенанта на свою сторону, но Прибылов придерживался строгого нейтралитета, и спорщики порешили на том, что после войны он обязательно приедет сперва на Полтавщину, в гости к Гаркуше, а потом на Урал, в таёжную Чердынь, к Волобуеву, для того чтобы решить затянувшийся спор о галушках и пельменях.

«Хорошо бы дожить до конца войны, — замечтался Прибылов, — самому увидеть с улицы своё освещённое окно на третьем этаже. Прожить три дня после мира, а потом и умереть… Нет, тогда умирать и вовсе не захочется. Столько мучиться — и три дня. Когда так хочется жить!..»

Погребок ходил ходуном при каждом разрыве, фонарь мигал, потом его подбросило взрывной волной, и он потух.

Прибылов поднялся наверх, и зарево пожара весело встретило его.

Эшелон горел сразу в нескольких местах. Станционные постройки тоже были охвачены огнём. Снаряды рвались пачками, очевидно ящиками. Несколько цистерн с горючим разорвало в клочья. Они оказались очень кстати, эти цистерны, как будто кто-то прицепил их специально для растопки.

Крики доносились откуда-то издали: никто не рискнул тушить это стреляющее пламя.

Обстрел прекратился так же внезапно, как начался, и Прибылов, не мешкая, зашагал прочь от горящей станции к лесу, черневшему поодаль.

Он благополучно перелез, никем не замеченный, через колючий забор и скрылся в предрассветном лесу.

Прибылов шёл с опаской, часто останавливался, прислушивался. Самое глупое было бы нарваться на немцев сейчас, когда всё вышло так удачно и просто.

Ощущение счастья овладело всем его существом. Какое блаженство сознавать, что долг выполнен и самое опасное, тяжёлое — позади!

У Прибылова было такое чувство, будто он всю дорогу тащил что-то очень тяжёлое, вроде плиты миномёта, и только сейчас освободился от ноши. Он и в самом деле с наслаждением повёл сильными плечами, как бы желая убедиться, что ничто не стесняет его движений, не мешает жить.

И мысли сейчас всё шли какие-то лёгкие, весёлые.

Он весело подумал, что хорошо бы сегодня вечером подбить двух дружков на нескончаемый спор о галушках и пельменях, что, наверно, от Наташи пришло и ждёт его новое письмо и что его, вероятно, наградят теперь вторым орденом.

Он уже ясно представлял себе, как стоит и рапортует генералу о том, что приказ выполнен по всем статьям. Впрочем, откуда он взял, что генерал обязательно вызовет его? Нет у генерала других, более важных дел?..

Луна освещала берёзы мертвенным светом, и кора их была сейчас белее, чем днём. Листья падали, как хлопья снега, и земля, устланная ими, тоже была белой, словно Прибылов шагал по пороше.

Он вышел к знакомой «калитке» в нашем минном поле ещё до рассвета. Он шёл не спеша и старался лучше приметить дорогу, потому что решил на днях снова отпроситься сюда в разведку.

Когда часовой из боевого охранения окликнул Прибылова, он ответил каким-то чужим, незнакомым ему самому голосом и был удивлён, что часовой сразу узнал его.

Прибылов был готов поверить тому, что за эти двое суток изменился до неузнаваемости, вплоть до голоса, походки, всех своих вкусов и привычек.

Только его любовь к жизни оставалась неизменной.

Николай Тихонов ХРАБРЫЙ ПАРТИЗАН

Рис. А. Лурье

Во время гражданской войны в горах Северного Кавказа произошёл такой случай. Пришлось отступать партизанам перед большими силами белых. Решили партизаны уйти подальше в горы. Но белые наседали — того и гляди догонят. А партизанам нужно взять в горы семьи и скот. На совете один молодой партизан выступил и сказал:

— Товарищи, спокойно делайте свои дела. Я задержу белых на целый день, а может, и больше.

— Не один же ты их задержишь? Кто будет с тобой? Мы не можем выделить большой отряд.

— Я задержу их один, — сказал партизан, — мне не нужно никого и никакого отряда.

— Как же ты их задержишь? — спросили его остальные партизаны.

— Это моё дело, — ответил он. — Даю вам слово, что я задержу, а моё слово вы все знаете.

— Твоё слово мы знаем, — сказали партизаны и начали готовиться к походу.

Они все ушли, а молодой партизан (его звали Данел) остался.

На скале, возвышаясь над узкой тропкой, стояла старая башня, в которой он жил с матерью. Когда все ушли, он пришёл к матери, старой, но сильной женщине, и сказал:

— Мать, мы будем с тобой защищать путь в горы и не пропустим белых.

— Хорошо, сын, — ответила мать. — Скажи, что мне надо делать.

Тогда Данел собрал всё оружие, что было у него в башне. Оказалось, что у него есть три винтовки и два старых ружья. Есть и патроны, но не очень много.