Солдаты

испытать свое изобретение. В батальоне этом есть такой удивительный вояка!

-- Фетисов-то? Знаю о нем. Еще по Днепру! Конструктор-рационализатор!

-- Вот-вот! Какая светлая голова! Вы знаете, что он придумал?

Бронебойное ружье с оптическим прицелом, то есть снайперскую бронебойку.

Буду, говорит, по амбразурам дотов бить. Каково!

-- Ловко придумал, ничего не скажешь! -- от души похвалил генерал.--

Наверное, в дивизии таких много, только мы их плохо знаем. Ваши

политработники, Федор Николаевич, в первую очередь должны присматриваться к

таким людям и сообщать о них нам. Мы, начальники, должны учиться у таких

своих солдат. Ведь это золотой народ. Сколько полезного они могут подсказать

нам!

Демин помрачнел. "Начальник политотдела -- и упустил такой важный

вопрос",-- подумал он про себя осуждающе.

-- Выберем подходящее время и место. Проведем вроде слета бывалых

воинов,-- сказал он.

-- Хорошая мысль. Обязательно созовем такой слет. А пока что дайте

указание своим работникам, чтобы присматривались к людям, искали в ротах

своих Фетисовых...-- генерал еще что-то хотел сказать, но подошел адъютант и

показал на часы.

-- Пять минут осталось, товарищ генерал.

-- Хорошо. Передайте командирам полков, чтобы не отходили от

аппаратов,-- лицо комдива приняло свое обычное суровое выражение, которое --

Демин знал это -- станет радостно воодушевленным, как только начнется дело.

Сизов снова обратился к полковнику Павлову:

-- Так вы, Петр Петрович, полагаете, что разведчики все еще находятся в

доте?

-- Да, Иван Семенович, так. Иначе немцы не стали бы стрелять по своему

же доту,-- ответил Павлов, чаще обычного встряхивая контуженым плечом.-- И

Забаров убежден в этом. А ведь он, сами знаете, ошибается редко. И очень

просил меня, чтобы артиллеристы не трогали центрального дота.

-- А если разведчиков уже нет? Вы понимаете...

Оба замолчали.

-- Понимаю,-- после некоторого раздумья сказал Павлов.

-- Если в доте в самую последнюю минуту окажется враг, то это -- сотни

наших жертв, и полки не прорвутся...

-- Вы -- командир дивизии, принимайте решение сами,-- глухо проговорил

до этого молчавший Демин.

Лицо генерала налилось кровью. Он подошел к стереотрубе, глянул в нее,

потом оторвался и снова заговорил, обращаясь к офицерам, но только уже на

другую тему:

-- Как видите, опять на нашу долю пришлась самая неблагодарная

задача...

-- Делать вид, что мы-то и являемся гвоздем всего дела, главным

направлением? -- начальник политотдела устало улыбнулся, вспомнив, что точно

такую же задачу дивизия выполняла на Донце.-- А мне думается, Иван

Семенович, что это -- самая благодарная задача: обманывать противника,

путать все его карты.

-- Так-то оно так. Но люди...-- генерал поморщился, помрачнел.--

Впереди сплошные доты, а у нас артиллерии... сами знаете. Половину орудий

пришлось отдать левому соседу. Вся надежда на тяжелые пушки. А сегодня

отправили все тому же левому соседу еще две минометные батареи.

-- Очевидно, так нужно.

-- Разумеется,-- сказал генерал и сразу стал прежним --

спокойно-сосредоточенным. Плечи его по обыкновению приподнялись, и весь он

сделался каким-то упругим. Обернувшись к Павлову, сказал:

-- Петр Петрович, центральный не трогать.

Павлов и Демин облегченно вздохнули, но через минуту беспокойство

охватило их с новой силой: "А вдруг в доте будут немцы?"

Генерал позвонил командиру полка Тюлину:

-- Направление держать на центральный дот.

Положил трубку, присел, откинул тяжелую голову назад, прижавшись

затылком к холодной стенке блиндажа. Долго молча глядели друг другу в глаза

-- начподив и генерал. Им, должно быть, было очень тяжело. Потом Сизов

быстро встал на свои твердые, сильные ноги, как-то встряхнулся, громко и

торжественно сказал:

-- Петр Петрович, начинайте!

4

Из кармана полинялых, истертых до блеска, словом -- видавших виды брюк

Владимира Фетисова выглядывала аккуратно свернутая кумачовая головка

маленького флажка,-- такие флажки покупают наши люди своим детям в дни

революционных праздников.

Рядовой Федченко давно уж присматривался к этому флажку, но все не

решался спросить старшину, зачем он ему понадобился. Наконец не выдержал и

легонько ткнул по карману Фетисова.

-- Это... для чего, товарищ старшина?

-- А что, помешал он тебе?

-- Нет, просто так. Интерес разобрал. Зачем, мол, этот флажок старшине

понадобился. Первое мая прошло, а до Октябрьской далековато...

-- У нас и ныне праздник. Разве не знаешь, какой день? Вот сейчас...

Близкий и оглушительно резкий выстрел орудия Печкина оборвал речь

Владимира.

-- Началось!..-- с ликующей дрожью в голосе прошептал Фетисов,

чувствуя, как колючий, лихорадящий ток побежал по его жилам.

Разом с орудиями Гунько заговорили другие батареи, подали свой голос

тяжелые пушки. Но артподготовка была необычно короткой и совсем, пожалуй,

нестрашной для неприятеля,-- она во всем не походила на те, которые

предшествуют крупным наступательным операциям.