Солдаты

Любое общество, тем более закрытое, непременно вырабатывает собственные правила. На бумаге они, конечно же, нигде не закреплены, но именно эти нормы составляют основу взаимоотношений между людьми, волей судьбы оказавшихся в одном месте, в одно время, при этом существенно ограниченных рамками обстоятельств, возможностью передвижений, опять же, в основном только совместных, – людьми, вынужденными в течение долгих 730 дней неразлучно находиться в одной компании, которую они не выбирали и которая необязательно им нравится.

Сложно сказать, кто играет ключевую роль в выработке и закреплении этих правил. Скорее всего, складываются они спонтанно в результате многократных повторений и неукоснительного следования им все того же большинства и рано или поздно превращаются в привычку, а со временем и в естественную потребность всех невольников, заключенных в закрытом пространстве. Избежать этой участи сложно, почти невозможно, общество содержится в одинаковых для всех условиях, неразлучно 24 часа в сутки, семь дней в неделю.

Быт, как известно, формирует поведение личности. И не только поведение. Господствующие определения добра и зла, присущие казарменному обществу, нередко, чего уж скрывать, весьма своеобразны, представления о морали – что хорошо и что плохо, – мягко говоря, уникальны, вплоть до наоборот по сравнению, например, с общепринятыми на гражданке. Так или иначе, выработанным нормам вынуждены следовать без исключения все. Кем-то они принимаются добровольно, а потому легко и безболезненно, кому-то навязываются бескомпромиссным большинством, соответственно, ломая их собственные нормы.

Со временем, поняв, что спорить с установленными порядками бессмысленно, а иногда и опасно, человек вынужден смириться. Он прикипает к этим правилам настолько, что и по окончании службы долго еще продолжает практиковать то, что в начале службы казалось ему диким. Служба похожа на станок для дробления личности, конвейер, на который поступает с гражданки один – в большинстве своем, вполне нормальный человек, а на выходе появляется совершенно другой – переломанный, разобранный и заново собранный индивидуум.

И все же стремление к сохранению неповторимости в человеке сидит весьма глубоко. Казалось бы, чем могут отличаться люди, одетые в одинаковую форму, одинаково питающиеся, спящие в одинаковых постелях, сидящие на одинаковых табуретах, носящие одинаковые, в одном военторге купленные ручки с блокнотами и даже при ходьбе шагающие в ногу? И все же опытный глаз всегда увидит различия.

Шапка-ушанка, например. Ну как ее можно сделать другой? Шапка, она и есть шапка. Одинаково пошита. На одной фабрике. Но нет, шапка старослужащего и шапка «духа» – две разные шапки. «Старик» обязательно придаст своей кубическую форму. Именно кубическую. Для превращения нормальной шапки в куб запускается интересный процесс: в нее, с поднятыми и завязанными на шнурки ушами, набиваются, утрамбовываются книжки, чаще всего, уставы строевой и караульной службы, затем все это дело накрывается марлей или лоскутом простыни, обильно спрыскивается водой и, наконец, заглаживается, прижимается, прижаривается раскаленным утюгом. Таким образом, зимний головной убор превращается в кирпичик, форму которого бережно хранит ее хозяин, периодически повторяя процедуру.

Как этот куб сочетается с формой головы, не играет совершенно никакой роли – голова солдата должна иметь форму шапки. Точка. В противном случае старослужащий будет выглядеть, «как дух». А это стрёмно. И еще кокарда. У «духа» она ровная, такая, какой ее сделали на фабрике. У «старика» – согнутая. Максимально. В дугу. Чем больше согнута, тем круче «дед».

В День Советской Армии и Военно-Морского Флота, 23 февраля, в актовом зале состоялся праздничный концерт. После утреннего развода весь батальон привели в клуб и рассадили поротно.

На сцене группа солдат при помощи не столько старых, сколько разбитых гитар, пыльного, с выломанными клавишами фортепиано и нескольких барабанов, которые когда-то были цельной установкой, пыталась изобразить атмосферу праздника. Музыканты старались, как могли, и их старание оценила публика. Даже офицеры приосанились и заулыбались: смотри, какие талантливые у нас солдаты!

Лимит патриотических песен был, однако, быстро исчерпан, но время концерта еще нет. По расписанию запланировано дольше. К тому же оставалось настроение, парадная форма, желание праздновать. Что делать? Не гонять же по кругу одни и те же песни, тем более что особой популярностью в этой среде они, по всей видимости, не пользовались.

Почувствовав общее настроение, один из воинов со сцены обратился к комбату:

– Товарищ подполковник, разрешите спеть песню не по теме.

– Валяй, чего уж там, – улыбнулся офицер.

Зал мгновенно притих, а группа взяла первый аккорд.