Солдаты империи: Беседы. Воспоминания. Документы

Толстую пачку фотографий принес Рясной своему старшему начальнику Федотову, а тот передал Берии. Лаврентий Павлович вызвал Рясного. Обычно неулыбчивый, нарком сидел в кресле и беспрерывно хохотал. Фотографии он разложил на своем большом столе и восхищался узкой талией и широкими бедрами одной девицы, упругим бюстом другой, древнеиндусски-ми позами участников волнующего собеседования. Знать, не рядовые ремесленницы, а великие мастерицы Москвы развлекали германского атташе, положили его на стол, одна за одну ногу тянет, другая- за другую…

Правда, поздновато сфотографировали. Не успел НКВД пошантажировать своего «клиента» – через несколько дней наступило 22 июня 1941 года… Не удалось «вербануть» фон Баунбаха. Но документы у него из сейфа вытаскивали подходящие…

А мне вспомнилось – подобную штуку проделали немцы в Германии с советским военным атташе генералом Пуркаевым. Об этом рассказывал Главный маршал авиации А. Е. Голованов. Пуркаева сняли во всех видах с немецкой шпионкой, которая тоже работала горничной. Ничего оригинального ни у тех, ни у других – все старо, как мир!

Немцы, правда, успели предъявить Пуркаеву фотографии, пытаясь склонить его к сотрудничеству. Но советский атташе набрался мужества, полетел в Москву и – черт с ней, с головой! – обо всем рассказал Сталину. Тот постоял, подумал, посмотрел на генерала и махнул трубкой на случившееся…

Что ж, с вербовкой наши опоздали, но Лаврентий

Павлович получил большое наслаждение. Рясной знал, что шеф увлекается такими фотографиями…

А как попал наш майор НКВД в кабинет к военному атташе Кёстрингу? Тоже было непросто, поработала инженерная мысль.

Особняк Кёстринга стоял недалеко от дома фон Баунбаха, в Хлебном переулке. Рядом – обычный жилой дом. Так вот, между особняком и жилым домом пришлось прорыть метров семь двора и продолбить фундамент. Жильцам сообщили, что лопнула труба, и отключили на два дня воду – в Москве это обычное дело. Пришлось Рясному объясняться с начальником ЖЭКа. Объяснился. Пробили дырку под дом, сделали подземный проход, пролезли туда и вышли в кладовую дворника, – тоже был из немцев Поволжья, спал в соседней комнате, ночью дело было. Рясной поднялся на второй этаж к Кёстрингу и наставил ему «жучков» в кабинете.

Слушали в соседнем доме. Тогда еще не было длинной связи. Делали так: ставили «жучок», а в двад-цати-тридцати метрах подбирали подходящий дом, чтобы слушать. Выяснилось, что у Кёстринга тоже было чем поинтересоваться: он дал директиву, как законсервировать немецкую агентуру в СССР, составил задания по терроризму, а главное – провел совещание, из которого тоже получалось, что война начнется 22 июня…

НАЧАЛО НИКОЛАЯ КУЗНЕЦОВА

Это все интересно, но было перед войной у Рясного одно дело, вернее, связанный с этим делом человек, о котором Василий Степанович вспоминает с особой симпатией.

Работая против германского посольства, Рясной понял, что заиметь там крепкую агентуру весьма сложно, почти невозможно. Сведения поступали только благодаря обслуживающему персоналу, немцам Поволжья, московским куртизанкам да технике подслушивания. Этого было недостаточно.

Рясной решил избрать несколько иной путь, не в лоб, а сбоку, сзади, через агентуру в других посольствах, с которыми у немцев были неплохие отношения.

Как мы знаем, в задачу Рясного входило и «обслуживание» словацкого посольства, которое было по сути деда придатком немецкого. Когда немцы оккупировали Чехословакию, словаки создали свое отдельное государство, и сотрудники словацкого посольства стали германскими холуями.

«Мне удалось заиметь хорошего агента в словацком посольстве с помощью известного потом нашего разведчика Кузнецова Николая- вот кто действительно герой!» – говорит Рясной.

Так впервые в наших беседах вспыхнуло это имя.

В детстве я зачитывался книгами партизанского командира Дмитрия Медведева «Это было под Ровно» и «Сильные духом», не раз смотрел кинофильм «Подвиг разведчика» (каждый раз смотрю по телевидению и сейчас!). Мы, мальчишки, повторяли полюбившиеся фразы типа: «У вас продается славянский шкаф и никелированная кровать?», или: «Вы болван, Штюбинг!», или: «Тегпение, Вилли, тегпение, и ваша щетина пгев-гатится в золото!» – кажется, так или что-то в этом духе. Майор Федотов из «Подвига разведчика» был предтечей многосерийного Штирлица, но мы тогда еще не знали, что за киногероем Федотовым стояла подлинная героическая личность- Николай Кузнецов. Сейчас говорят – кто-то другой, но хочется, чтоб Кузнецов. Чего только не говорили о нем!

Появился, дескать, простой парень с Урала, прекрасно знал немецкий язык, и сам – вылитый немец, заслали его в партизанский отряд Медведева. А совсем недавно я прочитал, что это был кадровый разведчик Главного разведывательного управления – ГРУ. Оказалось, все не совсем так или совсем це так.

И вот я сижу и разговариваю с человеком, который сделал Кузнецова разведчиком.