Солдаты последней империи (Записки недисциплинированного офицера)

Открываю тетрадь солдата Иванова, читаю. Безграмотно написано: «У атамана Козолупа на стене висела семизарядная винтовка». На этом фраза обрывается. Вот и все, что он за два месяца за замполитом законспектировал. Я взял эту тетрадь. показывал многим специалистам-практикам в области военной психологии. Спрашивал, откуда такая «военная тематика». Иванову обещал:

— Ну скажи, ничего тебе не будет.

Он и сам не знал. Был откуда-то из-за Волги (не саратовский ли?). Кончил плохо: дембельнулся, встретился с папаней и маманей, за столом тяпнул папаню по балде.

Конспекты за солдат каллиграфическим почерком писал мой писарь. Тетради прибивали гвоздями, шнуровали и нумеровали страницы. Иначе на письма порвут. И надо следить в оба, иначе не у себя, так у рядового Шарапова вырвут, а замполит будет по морде хлестать. Каторгин, тот на газетах писал. Подшивку в Ленкомнате, только моргни, в туалет сволокут. А проверяющий душит:

— Почему портретами членов Политбюро подтираются?

Вроде сам никогда в роте не был.

Поэтому, лучше было забрать солдат на стрельбище и пересидеть «учебный год» там. Я предусмотрительно оборудовал свои учебные классы в 3 км от площадки. Обычно командуешь старшине:

— Забираешь взвод и идешь в пустыню, километров на десять. До обеда там прячешься за барханами, и чтобы духу вашего не было.

Граница

В контакт с коммунистической партией Китая я вступил ещё в 1976 году. В училище наш преподаватель марксизма-ленинизма собрал вокруг себя нескольких курсантов. Тогдашняя трактовка коммунистической идеологии казалась нам ревизионистской.

Когда все читали Ленина, я начал читать Сталина. Подполковник один увидел:

— Что Вы читаете? Где Вы взяли?

— В библиотеке, товарищ подполковник.

— Где? В какой библиотеке? Кто выдал? Он же запрещён!

— На абоненте.

Он думал, что после двадцатого съезда произведения Сталина были запрещены.

Один из корейских товарищей, обучавшихся в училище, с которым мы поделились своими сомнениями на эту тему, оказался китайцем. Нам стали доставлять пропагандистскую литературу: цитатники, специальные выпуски газет на русском языке. Антисоветская литература маоистской направленности — это вам не журнал «Посев». Учитывая схожесть идеологии, замаскировать её было несложно. Книги были украшены портретами классиков марксизма-ленинизма и имели реквизиты московского «Политиздата». Я давал некоторым почитать — читали. Политическая безграмотность советских людей не давала им шансов заметить подлог. Это после событий 1993 года корейцы изготовили для КПРФ партбилеты с портретом Ким Ир Сена. Правда, грамматических ошибок было море: какую букву китайцы не выговаривали, ту и не писали. К этому времени в Китае уже перебили российских эммигрантов, поэтому возлагали надежды на собственных студентов-филологов.

Эту деятельность мы продолжали и по окончании училища, в войсках. В карауле слушали «Радио Пекина» или «Голос свободной Азии». На полигоне это не составляло проблемы: закидываешь антенну на периметр и приёмник берет очень хорошо. Никаких шпионских сведений от нас не требовали, мы вели только пропаганду. Однако деньги давали. Вскоре после выпуска я купил себе к свадьбе ковёр, а мой сообщник — цветной телевизор. Я тогда на него здорово наехал:

— Хочешь, чтобы нас всех выявили? Откуда у лейтенанта такие деньги?

О существовании тайных путей через границу я узнал, когда капитана Иловайского хотели упрятать в «дурку» на почве его политических убеждений. Он выехал в Алма-Ату, и вскоре нам передали от него письмо с условленным знаком. Оказалось, что перейти из Казахстана в Китай очень просто. В 1979 я году мог сделать это играючи. Правда, что хорошего ожидало меня в тогдашнем Китае?

Ситуация с переходом границы после 1959 года изменилась прежде всего потому, что на сопредельной стороне силы общественной безопасности начали устраивать облавы на базарах. Бесталанных «челноков», независимо от национальности и гражданства, сгоняли на рытьё каналов. При избытке населения, в Китае рабочей силы не хватало. Пока у крестьянина есть рис и поле, его никуда не выбьешь. На каналах широко практиковали метод «реактивных бригад» — переносили землю бегом, после каждых шестисот ходок давали лишнюю миску риса. Казахам не улыбалось такое «счастье», да и в СССР после Хрущева жизнь улучшилась.