Солдаты Рима (СИ)

   Облако пыли на дороге могло означать только одно - к деревне приближались всадники. Их было много, не меньше тридцати, и мальчик из осторожности отступил ближе к дому и спрятался за ствол старой смоковницы. Мать строго-настрого наказала, чтобы он не выходил на улицу, когда в деревне появлялись чужаки. Время было неспокойное, из Рима доходили тревожные слухи. Поговаривали, что популяры вновь поднимают головы, в городе волнения, а над священными камнями Капитолия замаячил призрак нового Мария.

   Всадники остановились у колодца и спешились. Двое дюжих воинов в кольчугах принялись споро вертеть колодезный ворот, быстро наполняя длинное корыто, из которого поили деревенский скот, остальные подвели к корыту лошадей. Разгорячённые дорогой и солнцем кони жадно прильнули к воде, удовлетворённо пофыркивая и жмурясь. Чужаки не проявляли враждебности. Ожидая пока напьются лошади, они отошли к мильному камню, установленному прямо против таверны, и принялись что-то обсуждать. Хозяин таверны, старый скряга Эмий Пилат, вышел во двор, чтобы приветствовать гостей, но, видя, что те даже не смотрят в его сторону, досадливо поморщился и вернулся в дом.

   Осмелев, мальчик выглянул из-за дерева и с любопытством принялся разглядывать путников. Широкий ствол смоковницы, согретый весенним солнцем, казался ему достаточно надёжным укрытием, и запрет матери он, можно сказать, не нарушил.

   Почти все чужаки были при оружии и в доспехах. Тот, что стоял в центре, носил железную эгиду без узоров, но с широкой пурпурной лентой, обёрнутой вокруг пояса и уложенной спереди изящным бантом. Точно такая лента была на статуе Суллы возле храма Фортуны в Плаценции. Он сам видел это, когда прошлой осенью ездил с отцом на рынок. Человек что-то говорил своим спутникам и одновременно чертил в воздухе непонятные знаки. Слушали его внимательно, и мальчик решил, что он военачальник.

   Раньше он думал, что все военачальники непременно должны быть маленького роста, широкоплечие и с большим носом. Этакие крепыши, которых не легко сбить с ног. По крайней мере, так говорил отец, рассказывая про своего командира Помпея Великого. Отец служил под его началом в Азии и привёз оттуда много красивых вещей. У этого же под описание не подходило ничего. Даже нос был не очень большой, а так, совсем обычный, как у простых людей. Мальчик засомневался. К тому же мужчине было около сорока лет, а в представлении тринадцатилетнего подростка это была глубокая старость.

   Старший вдруг замолчал и посмотрел в его сторону. Глаза были чёрные и жгучие. Они обжигали и заставляли трепетать. Даже на расстоянии в несколько десятков шагов мальчик ощутил их повелевающую силу. Нет, всё же такие глаза могут быть только у полководца, привыкшего командовать легионами.

   -- Малыш! - голос был мягкий и спокойный; не грубый окрик центуриона, а плавный слог оратора, но в нём была сила, не меньшая, чем во взгляде. - Подойди ко мне, малыш.

   Мальчик задрожал. Он хотел броситься в дом, жалея, что не послушался матери, но что-то удержало его. Против своего желания он вдруг вышел из-за дерева и, медленно перебирая негнущимися ногами, двинулся к мильному камню.

   -- Ты боишься меня? - военный улыбнулся и, словно в удивлении вскинул брови вверх. Улыбка у него была приятная, внушающая доверие.

   И страх исчез. Мальчик сначала кивнул, а потом отрицательно замотал головой. Увидав его сомнения, мужчины громко рассмеялись, и этот смех окончательно его успокоил. Люди, которые так заразительно смеются, не способны причинить зла.

   Старший поднял руку, призывая товарищей к тишине, и вновь спросил:

   -- Как тебя зовут, малыш? У тебя есть имя?

   Мальчик кивнул.

   -- Тит, - и быстро добавил. - Тит Салиен. А моего отца зовут Квинт. Он староста нашей деревни, а раньше был солдатом, как и вы. Он герой!

   Военные опять рассмеялись.

   -- Как и мы? - переспросил старший. - Ну конечно! А сам ты хочешь быть солдатом?

   -- Хочу. Но отец говорит, что сначала надо подрасти. Он сделал мне деревянный меч и поставил во дворе тренировочный столб. Я занимаюсь каждый день!

   -- Молодец, ты поступаешь правильно. И отец твой - мудрый человек.

   Старший улыбнулся и погладил мальчика по голове.

   -- Понимаешь в чём дело, Тит Салиен. Кажется, мы сбились с пути. Не подскажешь, как выйти на Эмилиеву дорогу?

   -- Подскажу, - оживился мальчик. - Я даже могу проводить вас. Я хорошо знаю эти места, от деревни до неё всего две мили.

   -- Спасибо, провожать нас не надо. Ты просто укажи куда ехать, а мы уж сами найдём.

   Мальчик обиженно поджал губы, но спорить не стал.

   -- Хорошо, езжайте всё время вперёд, а на второй развилке свернёте налево. Оттуда до дороги ровно восемь стадий.

   Старший обернулся к своим спутникам.

   -- По коням, время не ждёт, - и, посмотрев на мальчика, добавил. - А ты, малыш, продолжай тренироваться. Мне нужны хорошие солдаты.

   Когда всадники проехали мимо, мальчик окликнул последнего в веренице широкоплечего пожилого

   центуриона. Он определил это по красному гребню на шлеме.

   -- Дяденька, а с кем я разговаривал?

   Центурион удивлённо взглянул на него, потом понимающе кивнул и ответил: