Солдаты Рима (СИ)

   Цезарь не повторил вопрос, он просто стоял и ждал. Наконец, не выдержав напряжения, вперёд шагнул Дивитиак. Он был облачён в длинную до паха кольчугу с широким посеребрённым оплечьем, опускавшимся до середины груди мелким кружевом, и воротом, защищавшим верхнюю часть спины. Галльские кузнецы славились своим мастерством. Каждое колечко, размером меньше ногтя на мизинце, сплеталось с соседними так, что почти не было видно щелей, создавая впечатление сплошного чешуйчатого доспеха, но при этом не стеснявшего движений. Римские легионеры тоже носили кольчуги, но не такие роскошные. Из-под кольчуги выглядывал подол каракалы, ложившейся на широкие кожаные штаны двумя красными лепестками. На плечи был накинут плащ из тонкой красной материи, сколотый под подбородком золотой булавкой.

   -- Хлеб собран, Цезарь, - ответил Дивитиак, нервно теребя длинный ус. - Он собран и готов к отправке...

   -- Я уже слышал это! - перебил его Цезарь. - Вчера, позавчера, две недели назад! Одно и то же: "собран", "готов". Я не спрашиваю, готов ли хлеб, я спрашиваю, где он?! Продовольствие на исходе, через несколько дней раздача зерна. Чем, по-вашему, я буду кормить солдат? Вашими обещаниями?

   Дивитиак не ответил, лишь ниже склонил голову.

   -- Между тем, - продолжал Цезарь, - эту войну я начал по вашей просьбе. Гельветы не угрожают границам Рима, и я мог бы остаться в Провинции. Но я внял вашим мольбам, вступил в бой с вашими врагами, рискую жизнями римских граждан, а вы, вместо того, чтобы оказать содействие, мешаете мне и отказываетесь выполнять условия договора! Что это: невольная ошибка или злой умысел? Что я должен думать? Что меня предали?

   Эдуи заволновались. Но глухой ропот в их рядах не нашёл поддержки среди князей других племён.

   -- Это не так, - повышая голос, заговорил Дивитиак. - И ты сам знаешь это, Цезарь! Эдуи всегда были и останутся самыми верными союзникам Рима! Хлеб действительно собран, и уже давно. Только... - Он оглянулся на соплеменников и уже тише продолжил. - Цезарь, есть люди, которые препятствуют его доставке в твой лагерь. Они пугают народ и говорят, что, разгромив гельветов, римляне обратятся против эдуев. Их голоса раздаются тем громче, чем успешнее ты ведёшь войну, и люди верят им. Мы не в силах справиться с ними. Никто из нас не может идти против своего народа...

   Цезарь знал, что среди эдуев есть вожди недовольные его приходом в Галлию, и даже знал их имена. И знал, кто их поддерживает. Слухи о предательстве давно витали по лагерю. Они просочились даже в Рим, и сенат настоятельно требовал от него скорейшего завершения войны и возврата в Провинцию. Цезарь понимал беспокойство сената. Успешные действия в Галлии лишь увеличивали его силу, а отцам-сенаторам не нужен был сильный Цезарь. Им хватало одного Помпея. Что же касается галлов, то реальной опасности с их стороны они не видели никакой.

   -- Ладно, - кивнул Цезарь. - Ты, Дивитиак, останься. Остальные могут идти.

   Дождавшись, когда князья и легаты ушли, Цезарь вновь обратился к эдую.

   -- Думнориг?

   -- Что? - вздрогнув, переспросил Дивитиак.

   -- Тот, кто мешает доставке хлеба и мутит народ - Думнориг? - Цезарь сдвинул брови. - Можешь не отвечать. Я подозревал, что кто-то сообщает гельветам о моих планах. Чувствовал... Будто они вместе со мной составляли план кампании... Сначала я думал, что это кто-то из аллоброгов. Не остыли ещё, свежие раны, свежие обиды... А потом понял: единственный человек, кто мог провести гельветов через земли секванов - Думнориг! Твой брат, Дивитиак. - Цезарь резко отпрянул от стола и крикнул. - Часовой!

   На зов явился центурион преторианской когорты, дежуривший у входа. Из-за его спины выглядывали двое легионеров.

   -- Разыщите князя Думнорига и приведите ко мне. Немедленно!

   Дивитиак рухнул на колени.

   -- Цезарь... прошу тебя...

   -- Встань, Дивитиак, не позорь себя. Я знаю, насколько ты предан Риму. Но брат твой - изменник и вор, и наказание будет по заслугам его!

   Дивитиак осел. На глаза навернулись слёзы, крупные, как горошины. Поседевшие в боях мужчины плачут не часто, но если плачут - значит на то есть веские причины.

   -- Когда отец умирал, он сказал так: "Ты старший в роду, Дивитиак. Люби мать, береги брата. Теперь ты в ответе за них перед богами!". Помилуй, Цезарь! Я не усмотрел, моя вина! Меня и наказывай! А брата отпусти...

   -- Встань, Дивитиак, - повторил Цезарь, - не тебе передо мной на коленях стоять. Встань!

   Дивитиак поднялся и провёл ладонью по лицу, вытирая слёзы.

   Полог палатки распахнулся, и легионеры ввели Думнорига. Сзади стоял центурион, приставив к шее эдуя меч.

   Думнориг не сопротивлялся. Он затравленно озирался и часто моргал. Видимо подняли с постели. Увидев Дивитиака, он дёрнулся к нему, но солдаты поставили его на место.

   -- Брат!..

   Цезарь в упор посмотрел на него и сказал:

   -- Ты доставлен сюда по моему приказу на мой суд!

   -- На колени! - тут же прошипел центурион.

   Солдаты завели руки князя за спину и резко подняли вверх. Вскрикнув от боли, Думнориг опустился на пол.