Солдаты Римской империи. Традиции военной службы и воинская ментальность

Вполне очевидно, что повышение в чине и награды легче было получить во время военной кампании, когда боевые потери делали вакантными те или иные посты и когда появлялась возможность отличиться, обратив на себя внимание начальства (Tac. Hist. I. 5). В мирное время, при обычном течении службы, повышения зависели не столько от храбрости, сколько от разного рода привходящих обстоятельств: расположения начальства (или даже самих воинов, favor militum – SHA. Hadr. 10. 3), личных связей и покровительства[1089], а также взяток. Последнее явление получило распространение уже в конце республиканского периода[1090]и нередко фиксируется в источниках императорского времени. Так, согласно Тациту (Hist. I. 52. 1), Вителлий, приняв командование нижнегерманскими легионами, старался беспристрастно распределять должности и отменил те назначения, которые его предшественник произвел из алчности и по другим неподобающим соображениям[1091]. Продажа командных должностей в войсках широко практиковалась Гелиогабалом (SHA. Heliog. 6. 2; cp. 11. 1 и Hdn. V. 7. 6). Напротив, о его преемнике Александре Севере биограф с явным одобрением замечает, что тот никогда не допускал продажи почестей, получаемых по праву меча (SHA. Alex. Sev. 49. 1). О широком распространении подобной практики в последующие времена может, наверное, свидетельствовать замечание Вегеция (II. 3) о том, что награды, даваемые прежде за доблесть, стали получать благодаря интригам, и воины по протекции добиваются того, что раньше получали за труд (cp.: SHA. Gord. tres. 24. 3). В этом Вегеций справедливо усматривал один из факторов падения боеспособности легионов. Император Юлиан в одной из речей обещает своим солдатам не допускать, чтобы почести доставались по тайным проискам и по какой-либо иной рекомендации, кроме собственных заслуг (Amm. Marc. ХХ. 5. 7). Солдатские письма на папирусах показывают, впрочем, что и прежде, даже в нижних чинах, деньги и протекция были немаловажными двигателями карьеры[1092].

Естественно, что злоупотребления при назначении на командные должности были связаны с материальными и прочими выгодами, которые сулил высокий чин. Такие commoda закономерно выступали как важный мотивационный фактор продвижения по служебной лестнице. Но в качестве решающего условия получения того или иного поста (по крайней мере, до уровня центуриона) в идеале мыслились все же воинские заслуги и способности. Это видно уже из практически единодушного осуждения практики назначения на высокие посты путем интриг и взяток. Примечателен в этом плане один анекдот о Веспасиане. Узнав, что некий молодой человек из благородной семьи, не имея никаких способностей к военной службе (militiae inhabilem), получил высокий центурионский чин с целью поправить пошатнувшееся материальное положение, Веспасиан предпочел пойти на серьезные издержки, но не допустить этого молодого человека в армию: он выделил ему необходимую для ценза сумму и уволил в почетную отставку (Front. Strat. IV. 6. 4). Конкретные факты показывают, что даже при наличии очень высокопоставленных родственников карьера армейского центуриона могла складываться обычным порядком, без особого блеска. Показателен в этом плане пример Эмилия Пудента, брат которого, Эмилий Лет, был префектом претория при Коммоде. Этот Пудент служил простым центурионом в четырех легионах и лишь потом был причислен к императорской свите (in comitatu) и стал дуумвиром квинквеналом колонии Тенитаны (АЕ 1949, 38).

Храбрость и заслуги, засвидетельствованные знаками отличия, играли, судя по всему, не последнюю роль в продвижении по службе. По оценке В. Максфилд, от 13 до 25 % легионеров, награжденных dona militaria, достигали звания центуриона, тогда как солдаты, не имевшие наград, получали его лишь в одном случае из 35. При этом из центурионов, отмеченных наградами, более половины добивались примипилата и более высоких чинов[1093]. Это свидетельствует о том, что наградами, как правило, отмечались действительно достойные люди и подлинные заслуги.