Солдаты Римской империи. Традиции военной службы и воинская ментальность

Определились также некоторые новые подходы к проблемам военной политики отдельных принцепсов, социально-политической роли армии и взаимоотношений императора и войска. Здесь прежде всего надо отметить ряд общих работ по истории принципата, в которых был высказан ряд принципиальных оценок и выводов, получивших впоследствии развитие или вызвавших оживленную полемику. Большое внимание различным вопросам социально-политической роли армии в жизни римского общества и государства уделил М.И. Ростовцев в своем классическом труде “The Social and Economic History of the Roman Empire”[218]. Русский историк акцентировал прежде всего проблему социального состава армии, изменениями в котором определялась и ее политическая роль. Если Август и его ближайшие преемники при комплектовании войск, прежде всего легионов, ориентировались на городские слои Италии и наиболее романизированных провинций и армия, включавшая все сословия, как зеркало отражала настроения народа и повиновалась принцепсам, воплощавшим теперь государство, то начиная со II в. н. э. «буржуазный» состав армии постепенно уступает место крестьянскому, армия утрачивает связь с городами, вновь превращаясь в войско сельских пролетариев. В конечном итоге это приводит к тому, что в III в. армия, представлявшая теперь те народные массы, которые играли в культурных достижениях империи лишь весьма незначительную роль, становится деструктивным фактором. Теперь, по словам М.И. Ростовцева, «армия сражалась с привилегированными сословиями и не успокоилась, пока эти сословия полностью не утратили свой социальный престиж и пока жертвы полудикой солдатни бессильно не были повержены окончательно»[219]. В концепции Ростовцева, разумеется, многое представляется упрощенным и спорным, но именно его идеи во многом стимулировали более пристальное исследование социального состава и социально-политической роли армии, политики рекрутирования, проводимой отдельными императорами[220].

В совершенно ином ключе написано важное исследование А. фон Премерштейна, посвященное становлению и сущности принципата, в котором среди прочих сущностных основ созданного Августом государственного строя подробное освещение получили различные аспекты взаимоотношения принцепса и армии. По мнению автора, их можно трактовать как особую форму клиентелы – войсковую клиентелу, которая, зародившись еще в первые десятилетия I в. до н. э., сыграла важную роль в развитии своеобразной римской монархии, а монополизация принцепсом положения патрона армии была, наряду с auctoritas, одной из важнейших основ его власти в целом[221]. Кроме того, Премерштейн подробно исследовал такие элементы взаимосвязи императора и войска, как воинская присяга, почитание императорских изображений в армии и др.

В целом же необходимо подчеркнуть, что в историографии конца XIX – первых десятилетий XХ в. произошло становление военно-исторического направления в качестве одного из ведущих в мировом антиковедении. К неоспоримым достижениям рассмотренного этапа следует отнести введение в научной оборот и систематизацию огромного фактического материала, разработку разнообразных подходов к его интерпретации. Был сформулирован ряд общих концепций развития римской военной организации, определились основные тенденции и широкая проблематика исследований. Однако в силу исследовательских приоритетов науки того времени роль ментально-идеологических факторов в функционировании римской военной организации не получила целостного освещения: были затронуты лишь ее отдельные аспекты.

Основные проблемы и тенденции современной зарубежной историографии

Отмеченные выше тенденции получили дальнейшее развитие на следующем этапе развития историографии римской армии. Послевоенный период становится временем настоящего бума в изучении римской армии. Он был ознаменован прежде всего значительным расширением источниковой базы и тематики исследований, заметным обновлением исследовательских подходов и постановкой новых проблем в соответствии с общим прогрессом современного антиковедения. Фундаментом для появления новых обобщающих и монографических работ, безусловно, стали существенное расширение и интенсификации работ в области военной археологии, эпиграфики и папирологии. Появляется целый ряд публикаций, посвященных археологическому изучению отдельных легионных лагерей и римской военной архитектуры[222]. На регулярно проводимых международных конференциях широко представляются результаты археологических и эпиграфических исследований римского лимеса и отдельных провинций[223]. Публикуются не только многочисленные новооткрытые надписи и другие письменные памятники, но и отдельные тематические сборники военных эпиграфических документов, острака и папирусов[224].