Солдаты Римской империи. Традиции военной службы и воинская ментальность

Среди различных солдатских содружеств, судя по всему, имелись и такие, в которых людей связывали узы землячества. Так, граждане Иазы из Верхней Паннонии, служившие во II Вспомогательном легионе, в 124 г. совместно исполнили обет по случаю выхода в почетную отставку (AE 1904, 95). Граждане [ex] civitate Anche[alo…], fratres et contubernales [ob] pietate похоронили своего сослуживца по XXII Первородному легиону (CIL XIII 7292). Префект VI когорты коммагенцев поставил надгробие Кв. Элию Руфу, префекту когорты Nurritanorum и военному трибуну III Августова легиона – amico et municipi fraternae adfectionis dilecto – «другу и согражданину любимому братской любовью» (CIL VIII 4292; ср.: CIL III 195). Апулей Эквалис и Руфиний Сатурнин, не указавшие своего статуса, но, скорее всего, являвшиеся воинами, поставили надгробие воину XXX Ульпиева легиона Нобилинию Скрипциону как своему согражданину – civi suo (AE 1947, 188). В эпитафии из Амапеи в Сирии сообщается, что покойный родом из Верхней Паннонии, имя которого не сохранилось, назначил исполнителем завещания своего collega, municeps и domi contubernalis (CBI, 703). Хотя имя и звание последнего также не сохранилось, возможно, что речь идет о двух солдатах, служивших в качестве бенефициариев легионного трибуна II Парфянского легиона, как и два других бенефициария, известных в надписи из этого же места[669]. В 241 г. Аврелий Муциан, солдат Х преторианской когорты и жрец (sacerdos), исполнил обет священной божественной силе бога Эскулапа Sindrinae reg(ionis) Ph[i] lippopoli[ta] nae вместе со своими согражданами и сослуживцами (cum civibus et commil[i] tonibus) (CIL VI 30 685 = ILS, 2095; cp.: ILS, 2807; 2831; CIL VI 32 605; 60 685). Как свидетельствует данный текст, солдат объединяла не только общая родина, но и приверженность привезенному оттуда культу. Можно поэтому предположить, что в воинских частях возникали даже особые группы единоверцев, почитавших тот или иной культ, например Митры. Так, префект I когорты вардулов Л. Цецилий Оптат в правление Каракаллы воздвиг с единоверцами (cum consecraneis) храм Непобедимому Богу Спутнику Солнца (RIB, 1272)[670]. Впрочем, известно, что солдаты достаточно широко участвовали в разного рода культовых сообществах совместно с гражданскими лицами[671].

Обращает на себя внимание тот факт, что в надписях римского гарнизона с начала III в. достаточно многочисленны указания на рождение в том или ином селе или округе (например, CIL VI 32 582; 32 605; ILS, 2808). Такого рода земляческие объединения, вероятно, существовали в это время и в легионах, так как после реформы Септимия Севера гвардия пополнялась из легионеров[672]. По мнению Е.М. Штаерман, объединения солдат, принадлежащих к одному племени или происходящих из одного села и округа, приобретают в III в. особенное значение; родственные и племенные отношения даже превалируют в это время над служебными[673]. Последний вывод представляется слишком категоричным, но не подлежит сомнению, что группы земляков играли на военной службе заметную роль и ранее III в. В солдатской среде, по свидетельству Плиния Старшего (NН. Praef. 1), имелось даже особое слово для обозначения земляков – conterraneus, которое, правда, не встречается в эпиграфике.

Что касается собственно родственных отношений, то в надписях нередко встречаются указания на службу в одной части родных братьев (fratres germani)[674]. В качестве примера можно сослаться на эпитафию из Ламбеза, сделанную двумя братьями, солдатом и знаменосцем III Августова легиона, третьему, который тоже служил в этом легионе и умер в Парфии (CIL VIII 2975). Л. Домиций Аквила, ветеран VII легиона, при жизни сделал надгробный памятник себе и своему брату, служившему в том же легионе (CIL III 8487). Корникулярию V преторианской когорты Титу Аврелию Александру, прожившему всего 18 с небольшим лет, надгробие поставили его брат Аврелий Антонин, эвокат Августа, и жена Аврелия Гигия (Федорова, № 260 = ILS, 2068). Эпитафия солдата XI легиона из Бурнума в Далмации, также сделанная брату братом, содержит весьма примечательное двустишие, написанное от лица покойного: «Жил я, покуда мог, честно и достойно, всегда оставаясь бедным; никого не обманул: теперь это помогает моему праху»[675]. Указанием на распространенность военной службы среди братьев и других родственников можно, наверное, считать и слова Тацита в рассказе о перемирии после битвы при Бедриаке (Hist. II. 45. 3), во время которого в палатках перевязывали раны брат брату, родственник родственнику (isdem tentoriis alii fratrum, alii propinquorum volnera fovebant). Тщательное исследование документального материала, относящегося к такой категории военнослужащих, как бенефициарии, позволяет прийти к выводу о существовании особой военной среды в ряде провинций, в которой армейская служба была семейной традицией, сохранявшейся на протяжении двух-трех поколений[676].