Солдаты Вермахта. Подлинные свидетельства боев, страданий и смерти

Такая оценочная работа проводится, само собой разумеется, не в безвоздушном пространстве, и не каждый раз начинается с нуля. Она тоже связана с «рамками», то есть с оптическими приборами, состоящими из многочисленных составных частей, которые одновременно приобретаемому опыту дают организованную структуру. Ирвинг Гофман, следуя Грегори Бэйтсону [6] и Альфреду Шютцу [7], описал множество таких рамок, их свойств, и при этом пришел к выводу о том, насколько охватывающим образом такие рамки не только организуют наше повседневное восприятие и ориентирование, но и как они, в зависимости от контекстных знаний и точки наблюдения задают совершенно различные оценки. Для обманщика рамки его действия являются «обманным маневром», а для обманутого они представляются инсценировкой [8]. Или, как заметил Казимирж Закович: «Для немцев 300 евреев значат 300 врагов человечества, для литовцев — 300 пар обуви, 300 брюк» [9].

В нашей связи особенно важен один аспект, который Гофмана особенно не интересовал: как именно образуются относительные рамки, определяющие и организующие интерпретацию ситуации, а также управляющие ею. «Война», несомненно, образует совсем не такие относительные рамки, как «мир», допускает другие решения и основания, кажущиеся разумными, смещает масштабы истинного и ложного. И солдаты следуют в своих восприятиях и оценках ситуаций, в которых оказываются, не любым указаниям, а оперируют в чрезвычайно специфической связи с образцами, которые позволяют им лишь ограниченный спектр индивидуальных интерпретаций.

Каждый человек связан набором культурно обусловленных способов восприятия и оценки («belief systems»), и это относится не только к солдатам.

К тому же в плюралистических обществах соответствующая потребность ориентирования, а вместе с ней и разновидность рамок особенно выражены. Современные люди должны постоянно менять различные требования рамок — как хирург, как отец, как карточный игрок, спортсмен, член общества собственников жилья, посетитель публичного дома, пациент в приемной и так далее, и справляться с требованиями, предъявляемыми каждой ролью. При этом то, что делается в рамках одной роли, с точки зрения другой роли может рассматриваться и оцениваться дистанцированно, то есть способностью различать, где требуется отсутствие эмоций и профессиональная холодность (во время операции), а где — нет (во время игр с детьми). И эта способность к «ролевой дистанции» [10] обеспечивает то, что не проходит по соответствующей роли и не пригодно для преодоления других требований роли. Другими словами: гибко изменяются в соответствии с различными относительными рамками, правильно оценивают изменяющиеся требования и могут действовать в соответствии с этими оценками.

Культурные связи

Стэнли Морган однажды сформулировал, что его интересует, почему люди предпочитают сгореть в доме, чем без штанов выбежать на улицу. С точки зрения объективного рассмотрения, это, само собой разумеется, иррациональный способ действий, с субъективной точки зрения он всего лишь показывает, что определенные культуры выстраивают барьеры стандартов стыда перед стратегиями спасения жизни, и эти барьеры чрезвычайно трудно преодолимы. Японские солдаты во время Второй мировой войны предпочитали покончить жизнь самоубийством, чем попасть в плен. На Сайпане даже тысячи гражданских лиц прыгали со скал, чтобы не попасть в руки американцам [11]. Даже когда речь идет о собственном выживании, культурные связи и обязательства часто играют большую роль, чем инстинкт самосохранения, поэтому, например, погибают при попытках спасти тонущую собаку или считают, что имеет смысл совершить убийство путем самоподрыва.

Случаи гибели целых обществ показывают, насколько широко действуют культурные связи. Так, скандинавские викинги, заселившие около 1000 года Гренландию, потерпели неудачу из-за того, что не смогли отказаться в Гренландии от привезенных из Норвегии обычаев добывания и потребления пропитания, несмотря на то, что там были совершенно иные климатические условия. Так, они, например, не ели рыбу, которой было в избытке, а пытались заниматься скотоводством, для которого в Гренландии были слишком короткие сезоны выпаса [12]. То, что выживание в таких природных условиях все же возможно, доказали инуиты, заселившие Гренландию еще до викингов и живущие там до сих пор. Знаменитый пример гибели общества в связи с культурными обязательствами дают жители острова Пасхи, которые направили так много ресурсов на производство гигантских скульптур в целях статуса, что в итоге подорвали основы собственного выживания и погибли [13].

Культурные обязательства (к числу которых, конечно, причисляются и религиозные) тоже кажутся, в общем, не способны представить чувствами и тер-минами стыда и чести «рациональные» решения проблемы, хотя она с точки зрения наблюдателя кажется настолько лежащей на поверхности, как в случае с викингами, которые должны были только перейти с мяса на рыбу.