Солдаты Вселенной. Лучшая военная фантастика ХХ века

— Я объясню, хотя информация вообще-то секретна. Видишь ли, они напали первыми. Для нападения были веские причины, но это проблема политиков, и, кто бы ни был виноват в конфликте, мы не могли допустить, чтобы нас победили. Поэтому мы бросили в бой все свои силы. Самые лучшие молодые люди пошли служить в космический флот, многие из них погибли. И все-таки мы победили, и враг отступил. — Мейзер грустно улыбнулся. — Однако его поражение еще не означало полного разгрома, мальчик, ведь противник так и не был уничтожен. Наши враги вернулись, на этот раз их было куда больше, и еще одно поколение юных пошло на войну. Выжили очень немногие. Тогда был разработан план… в высших эшелонах власти. Стало ясно — врага надо уничтожить раз и навсегда, целиком и полностью, чтобы исключить всякую возможность нового нападения. Чтобы это сделать, нужно напасть на его миры — вернее, его мир, поскольку все вражеские колонии тесно связаны с метрополией.

— И что случилось потом?

— Потом мы создали сильный флот. Мы построили столько кораблей, сколько у врага никогда не было: против каждого их корабля выступала сотня наших. И мы послали этот флот туда, где находилось двадцать восемь вражеских планет. Корабли стартовали с Земли сотню лет назад, на каждом из них есть ансибль, но экипажи их очень немногочисленны. Короче, все делалось с тем расчетом, чтобы будущий командующий флотом смог, находясь очень далеко от места сражения, отдавать оттуда приказы и чтобы лучшие наши люди не были снова уничтожены врагом.

Эндер так и не получил ответа на свой вопрос.

— Так почему же они превосходят нас числом?

Мейзер засмеялся.

— Потому что кораблям нужна сотня лет, чтобы преодолеть расстояние между нашими и их мирами. То есть у врага есть сотня лет, чтобы подготовиться к встрече нашего флота. Наши противники не дураки, понимаешь, мальчик? Они не будут сидеть сложа руки, надеясь отразить наше вторжение с помощью устаревших кораблей. Они построили новые огромные корабли, целые сотни. Но нам на руку играет ансибль… А еще то, что во главе каждого вражеского флота стоит командир, и когда эти командиры начнут гибнуть — а они обязательно начнут гибнуть, — наши противники станут терять свои лучшие умы.

Эндер открыл рот, чтобы задать следующий вопрос.

— Хватит, Эндер Виггинс. Я и так рассказал больше, чем следовало.

Эндер сердито отвернулся.

— Я имею право знать. Вы что, хотите вечно перебрасывать меня из одной школы в другую, не объясняя, ради чего это все? Вы просто используете меня и остальных ребят, но когда-нибудь мы будем командовать вашими кораблями и, возможно, спасем вам жизнь. Но я не компьютер, и я должен знать!

— В таком случае спрашивай, мальчик, — сказал Мейзер. — И я отвечу тебе — если смогу.

— Если вы способны командовать флотами без риска потерять лучшие умы, тогда зачем вам я? Если все они уже там, кого я смогу заместить в случае необходимости?

Мейзер покачал головой.

— На этот вопрос я не могу ответить, Эндер. Удовольствуйся тем, что ты будешь нужен, и довольно скоро. А теперь ложись спать — уже поздно, а утром у тебя сражение.

Эндер покинул зал, но подождал Мейзера в коридоре.

— Ну что еще, парень? — нетерпеливо спросил учитель. — Я не могу потратить на тебя всю ночь, да и тебе пора спать.

Эндеру было трудно сформулировать свой вопрос, но Мейзер ждал, и наконец мальчик спросил:

— Они живы?

— Кто?

— Другие командиры. Нынешние и те, что были до меня.

Мейзер фыркнул.

— Конечно живы. Что за вопрос?

Посмеиваясь, старик пошел по коридору. Эндер еще немного постоял, но наконец усталость взяла свое и он отправился спать.

«Они живы, — думал он. — Живы, но он не может рассказать, что с ними происходит».

Этой ночью Эндер не просыпался в слезах. Но несколько раз просыпался с искусанными в кровь руками.

Медленно тянулись месяцы, полные ежедневных сражений, и в конце концов Эндер втянулся в этот убийственный режим. По ночам он не столько спал, сколько дремал, у него появились ужасные рези в животе. Его посадили на мягкую диету, но вскоре у него напрочь пропал аппетит.

— Ешь, — говорил Мейзер, и Эндер чисто механически клал еду в рот.

Если бы за ним не присматривали, он бы вообще ничего не ел.

Однажды во время тренировки он вдруг провалился во тьму и очнулся на полу, с лицом, разбитым в кровь о пульт управления.

Его уложили в постель, три дня ему было очень плохо. Во сне он видел лица, но понимал, что на самом деле этих людей здесь нет. Иногда ему казалось, что он видит Боба, иногда — что перед ним лейтенант Андерсон и капитан Графф. А потом он все-таки очнулся и оказался лицом к лицу со своим единственным врагом, Мейзером Ракхеймом.

— Я проснулся, — сказал Эндер.

— Вижу, — ответил Мейзер. — Хватит валяться. У тебя сегодня битва.

Эндер встал, пошел сражаться и победил. Однако второй битвы в этот день не было, и ему позволили лечь пораньше. Раздеваясь, он увидел, что у него дрожат руки.

Ночью он почувствовал чье-то прикосновение и услышал голос, который спросил:

— Сколько еще он выдержит?

— Сколько потребуется.

— Когда же этому наступит конец?

— Через несколько дней.

— Справится ли он?