Соленая тропа

По пути тут и там попадались сланцевые карьеры. Они были предвестниками грядущего, неминуемым свидетельством: человек всегда берет все, что хочет. Даже отходы добычи сланца пошли в дело: из них в Корнуолле складывали изгороди. В Уэльсе такая изгородь – земляной вал, с двух сторон обложенный сухой каменной кладкой, а сверху растут кусты – называется clawdd. Здесь же принято обкладывать земляной вал узкими камнями зигзагообразно, ряд с наклоном в одну сторону, ряд в другую. Глядя на эту кладку, мы особенно остро чувствовали, что попали в чужую местность, где люди живут совсем иначе и даже от дикой природы поколениями отгораживаются не так, как у нас дома. Мы шли и шли вперед между каменной стеной и морем, по полосе земли, которая принадлежала только нам.

Тропа резко спустилась к узенькому длинному пляжу Требаруит. Белые облачка приветливо сияли с неба, но море еще волновалось после недавней бури: оно продолжало разъяренно кидаться на каменный берег. В крошечном кафе продавалась жареная картошка. У нас оставалось 5 фунтов 75 пенсов, так что мы торопливо заказали две порции картошки и две кружки кипятка и сели среди сёрферов, у самой кромки волн. Посейдон встал на дыбы, а потом вновь опустился – ни дать ни взять ротвейлер на коротком поводке.

Дальше тропа повела нас вверх так круто, что я практически утыкалась носом в землю, пока мы шли мимо садиков, полных рыбацких сетей и буев. Наконец мы добрались до вершины скалы и встретили пару, присевшую перекусить огромными пирогами. С ними был потрепанный не то уиппет, не то грейхаунд, он терпеливо дожидался крошек. Рядом лежали два огромных рюкзака.

– Привет, походники! – Мужчина так спешил с нами поздороваться, что чуть не подавился. Наверное, они, как и мы, уже поняли, что настоящих походников на тропе не так-то много.

– Привет! – Мы ненадолго задержались, чтобы обменяться обычными вопросами и ответами. Они вышли из Тинтейджела и собирались идти еще неделю – куда дойдут за это время, туда и дойдут. Когда они спросили, куда идем мы, Мот уверенно ответил, что до Лендс-Энда, а может, и дальше. Их глубоко поразило, что мы отважились на путешествие по всему северному побережью, и, воодушевленные, мы двинулись дальше с новыми силами.

На большом лугу мы встретили толстенькие молодые грибы и собрали несколько пригоршней. В поросшей лесом лощине набрали кислых, еще не созревших ягод ежевики.

У зарослей папоротника стояла колли, уткнувшись носом в кусты, и лаяла. Проходя мимо, мы погладили ее приветливую морду, а она тут же отвернулась и снова принялась лаять на папоротник. Вокруг больше никого не было. Испугавшись, что ее хозяин свалился со скалы, мы внимательно осмотрелись, но ничего не увидели и отправились дальше. Вскоре мы увидели внизу, на пляже, группу людей, но не поняли, как они туда попали, потому что пляж был с трех сторон окружен скалами. Может, приплыли на лодке? Вдруг из кустов на песок спрыгнул мальчик, а вслед за ним уже знакомая нам собака. Наверное, на пляж вел потайной лаз. У нас не было сил его разыскивать, поэтому мы отправились дальше, то спускаясь в долины, то поднимаясь на гребни скал, пока солнце не начало садиться, окрашивая небо в персиковый, лимонный и лиловый тона. Мы поставили палатку на скале Баундс и поужинали макаронами с грибами, а закат за это время догорел, уступив место звездам, и чайки затянули свои протяжные вечерние крики.

* * *

Утром мы собирали палатку, когда к нам решительно подошла группа пожилых людей. Все они были одеты в спортивные шорты с множеством карманов.

– Приготовься, сейчас нас будут отчитывать за то, что мы ночевали где не положено, – Мот моментально принял выражение лица «бабушкин любимчик», а я сделала вид, что в упор не замечаю наших гостей.

– Где береговая тропа? – краснолицый, запыхавшийся мужчина не спрашивал, а требовал ответа.

– Вы на ней стоите.

– Нет, не может быть. Береговая тропа, на берегу. Мы собираемся дойти до Тинтейджела.

– Это она и есть. Она называется береговой, но идет не вдоль воды, а по скалам.

– А что, по пути будут еще такие холмы, как этот?

– Шесть или семь штук, не помню, я сбился со счета.

– В таком случае можно забыть об этом. Поворачиваем обратно. – Они развернулись и зашагали прочь, топая и ворча: – Горная это тропа, а никакая не береговая, так ее и надо было называть.

* * *

Порт-Айзек когда-то был рыбацкой деревней. Владельцы последних местных лодок скажут вам, что он и сегодня ею остается. Но тысячи посетителей приезжают сюда на автобусах и машинах вовсе не ради рыбной ловли: всем известно, что это деревня, где живет Док Мартин[16]. Мы пробирались по узким переполненным улочкам, протискиваясь мимо людей, пытавшихся сфотографироваться с домом Дока. Не то уиппет, не то грейхаунд несся сквозь толпу, выбивая у людей из рук телефоны и мороженое.

– Саймон, эй, Саймон! Держите собаку!

Мот схватил пса за ошейник и держал, пока к нам пробиралась уже знакомая парочка с пирогами.

– Так и знали, так и знали, что это вы! Мы знали.

– Кто?

– Раскусили вас! Отозвались на свое имя, прокололись, а?