Соленый клочок суши

В то утро я проснулся до рассвета, искупнулся и погнал Мистера Твена по отвесному берегу к древнему городу.

Как только мы добрались до вершины утеса и руин, над восточным горизонтом поднялось солнце. Я ожидал увидеть толпу охотников за древностями и ученых, собирающих образцы породы для исследований, но там никого не было. Я сидел на коне, окруженный тишиной и историей.

Мгновение я был королем Тулума. Я созерцал свое королевство руин и размышлял над вопросами бытия. Ответов на них я не знал, а потому решил обследовать владения пешком. Привязал Мистера Твена у основания пирамиды Эль-Кастильо и стал подниматься по лестнице на вершину. Судя по крошечным ступеням, в стародавние времена здесь обитали очень миниатюрные люди.

По пути наверх я миновал нечто похожее на старый алтарь и подумал, не здесь ли они приносили в жертву девственниц. С вершины я окинул взглядом панораму королевства и объявил, что все в полном порядке. Я сделал несколько фотографий и спустился к своему коню.

Духовная возвышенность утра и мое правление руинами оборвались в долю секунды. В мгновение ока я превратился из Короля Рассвета в Нарушителя-гринго. Рядом с Мистером Твеном стоял злобный охранник в грязной униформе. Он указывал на меня своим карабином М-16 и что-то кричал по-испански. Мое царствование закончилось. Похоже, он собирался меня не только пристрелить, но и сожрать, если я не выполню его приказ.

И хотя ситуация была не из приятных, я пытался вспомнить, где же я видел этого парня.

Не знаю, ускоряет ли мыслительные процессы адреналин, но что дуло карабина заставляет соображать быстрее – это точно. Я действительно его знал. Разумеется, он не приходил в «Жирную игуану» в форме, но это лицо было мне знакомо.

Его звали Гектор, и он был фанатом Джимми Хендрикса.[66] Он регулярно наведывался в бар и всегда выбирал песни Хендрикса в нашем музыкальном автомате. Я разделял его музыкальные пристрастия и однажды вечером, когда он бросал монетку в музыкальный автомат, спросил его, как он стал таким ярым поклонником Джимми.

Оказалось, подростком он жил в Сан-Франциско и работал на поставщика провизии, обслуживавшего все концерты Билла Грэма.[67] Я думаю, Хендрикс правда любил мексиканскую пищу, и Гектор действительно его видел. Джимми расписался у него на бейсболке, и Гектор никогда ее не снимал.

– Гектор! – выпалил я. – Я – Талли, фанат Хендрикса из «Жирной Игуаны».

Гектор опустил карабин. Не успел я оглянуться, как мы пили кофе в его сторожке. Все стены были увешаны обнаженными девушками из журналов, постерами с Хендриксом и фотографиями Лас-Вегаса.

Именно здесь, в этой каморке, я впервые встретился с доктором Дестином Уокером. Доктор Уокер изучал окна башни. По легенде, индейцы майя использовали их как некую систему маяков и с их помощью проводили свои торговые суда через коралловый риф. Ученый хотел знать, так ли это на самом деле.

После длинной беседы с доктором Уокером в тот день я был околдован Тулумом. Кроме того, я начал чаще думать о мире волшебных маяков, возвышающихся на скалистых берегах и уберегающих нас от опасности. Я зачастил на руины. Доктор Уокер даже периодически нанимал меня помочь ему с исследованиями.

В день отъезда Донны Кей я отправился на руины в поисках той самой утренней магии, но после того, как мой джип подвергся нападению пришельцев, я очутился в несколько ином Тулуме, нежели тот, что предстал глазам первых испанцев.

В 1518 году испанская экспедиция, возглавляемая Хуаном де Грихальвой, покачивалась на волнах Карибского моря. Все взоры были устремлены на высокий утес, вклинившийся между синим небом и бирюзовым морем. Там, вдалеке, растянулся красно-бело-синий город. Тулум показался им таким же большим, как покинутая Севилья в Королевстве Инквизиции.

Нога испанца ступила на землю Тулума не сразу: майя храбро сражались с завоевателями. Но в конце концов порох взял верх над стрелами. Вот и все. Старый шовинизм – извините-подвиньтесь, идут Великие нации Европы – сломил индейцев, и вооруженные религиозные фанатики в доспехах, изнуренные болезнями, охваченные жаждой золота, самопровозглашенные крестоносцы из цивилизованного мира наконец-то сумели высадиться на берег. Штука в том, что после всего этого кровопролития во имя Бога и Родины свалить через три месяца их заставили какие-то москиты.

Чино высадил меня, мой водонепроницаемый мешок и мой кайф у главного входа на территорию развалин. Парковка была забита туристическими автобусами, ежедневно возившими от отелей в Канкуне до руин и обратно уйму гринго. В отличие от своих предшественников испанцев эти гринго были вооружены не стальными шлемами и мушкетами, а фотоаппаратами «Инстаматик» и видеокамерами.