Соленый клочок суши

– Я подумываю сдаться – не Тельме, а полиции Вайоминга. Когда-то же надо перестать бегать. Я не хрчу, чтобы вам, ребята, вечно приходилось спасать мою шкуру.

– Талли, тюрьма – не самое подходящее место, чтобы думать о будущем, – сказал Арчи. – Окна очень маленькие.

– Но что мне остается?

– Последуй нашему маленькому плану. Ты благополучно выберешься из страны и осядешь в каком-нибудь тихом местечке. Поживешь там, пока не истечет срок давности, а потом снова станешь свободным человеком, – сказал Арчи. – Но сперва мы должны избавиться от этих тухлых яиц.

Пассажиры были связаны и примотаны скотчем к своим креслам. Уолдо пытался говорить, но так как из носа у него капала кровь, а внезапный удар дверью «ровера» здорово взболтал мозги, выходило нечто неразборчивое. Как будто он бормотал в мегафон.

Арчи подошел к кабине пилота.

– Капитан, мне все равно, куда вы летите, лишь бы на север. Главное, не развязывайте этих подонков, пока не окажетесь в пятистах милях от границы Белиза. Но знайте: если вы попытаетесь сюда вернуться, я сообщу местным властям ваше точное местонахождение и скажу, что вы везете на борту три фунта кокаина.

Темно-синяя рубашка пилота стала под мышками почти черной.

– Что вы будете с ним делать, когда доберетесь до Штатов, – дело ваше. Если вы, конечно, сумеете его найти.

– Вы, должно быть, шутите! – обалдел пилот.

– Боюсь, что нет. Либо летите, либо готовьтесь умереть, – отрезал Арчи. – Все решат, что это просто очередные разборки наркомафии.

Двигатели взревели. Даун сидела на переднем сиденье вертолета и дулась.

– Полагаю, теперь ты счастлив, – проворчала она, когда я подошел к ней вместе с Арчи.

– Я бы назвал это скорее облегчением, чем счастьем.

– Талли, я бы позаботилась о тебе. Даже сейчас. Мы все еще могли бы это сделать. Ты мог бы поехать со мной. В конце концов…

Арчи начал копаться в карманах ее джинсов.

– Отпусти меня, английская свинья! – завизжала она.

В носке Даун Арчи нашел сотовый телефон. Он вытащил его, бросил на землю и растоптал.

– Так, с этим покончено… А вот что нам делать с тобой?

– Я лечу на пляж, – заявила Даун, устраиваясь в кресле.

– Но только не в этой машине и не сегодня, – сказал Арчи. Он рывком вытащил ее из вертолета и громко свистнул. Из-за кустарника выскочил второй «лендровер». В нем сидели рабочие с «Сафари», тоже вооруженные до зубов. Они заткнули Даун рот кляпом, и последнее, что я увидел – это ее прекрасные золотистые волосы, развевающиеся на ветру, когда ее грузили в кузов. «Ровер» исчез за кустами, и Арчи вернулся к вертолету.

– Уинстон, – обратился он к пилоту. – Чем меньше об этом будут знать, тем лучше. Ты ведь понимаешь, о чем я? Как только мы выберемся из округа, ее отпустят. Целой и невредимой.

– Понял, – ответил пилот, заводя двигатель.

– Я так и не попрощался, – сказал я Арчи.

– Я попрощался за тебя, – ответил он.

Вертолет оторвался от земли и направился на юг. Через несколько минут шум двигателя стих, и воцарилась тишина, которую нарушали только ветер, да пение птиц. С ревом подкатил «рыбомобиль». За рулем сидел Икс-Ней.

– Отличная тачка.

– Тачка просто супер, – прибавил Баки.

– Ну ты, я думаю, понял, что мы его берем.

– Да, – сказал Баки.

– Но я сомневаюсь, что еду к «Потерянным мальчишкам» вместе с вами, ребята, – сказал я.

– Талли, – вмешался капитан Кирк. – На твоем месте, думаю, я бы уже надевал свои палубные тапочки.

34. В деле

Прежде чем Икс-Ней нажал на газ, Баки вручил мне конверт.

– Это пришло, пока тебя не было. Умеешь же ты выбирать приятелей по переписке, Талли, – сказал он.

Судя по почерку, это было очередное письмо от Вилли Сингера. Я собирался ответить ему еще в прошлый раз, но как-то, мягко говоря, времени не было. Я пообещал себе написать ему сразу, как только представится возможность.

Я сидел в машине, подпрыгивающей на кочках, и держал в руках толстый конверт. Мои спасители не только выхватили меня из лап Злой Ведьмы и ее летучих обезьян, но и задумали спрятать в безопасной гавани где-нибудь посреди океана.

Что-то мне подсказывает, эта поездка в «рыбомобиле» будет долгой. Ну и хорошо, потому что это было весьма длинное письмо. Я начал читать.