Соленый ветер

Вскоре море успокоилось. Развеялась серая дымка. И вот уже солнце все истомило вокруг пьяным своим зноем, ленью и жаркой тоской. Налило тело усталостью, разогрело кровь, затуманило голову. Высохла среди каменных обломков темная, с серой плесенью, прошлогодняя ржавая трава, и, сквозь нее пробиваясь, тянулась к золотому солнцу, к синему небу свежая поросль, редкая и нежная. Пахло ракушками и полынью. И ярко было над головою голубое небо, аж больно смотреть. И радостно было видеть чаек, что ныряли в его бездонной глубине с торопливым криком своим и посвистом распростертых крыльев.

Где-то далеко или высоко, на воде или в воздухе, в пронизанном ярким светом пространстве звенел этот крик: громкий, призывный, ликующий. И сладким трепетом отозвалось ему сердце. Вольные, милые птицы! Какое счастье владеть этими далями. Высоко в небе сияет над простором и волей золотое, яркое солнце, чистое и жаркое в зените летнего полдня. Сладкая тоска теснится в сердце, желания смутные, и песня жизни рождается в груди…

***

6. Яхта.

Пригретый солнышком я едва разлепил глаза после чудовищной ночи. Я проснулся от странного звука, словно кто-то боязливо, тихонько позванивал в рынду. В не до конца рассевшихся пятнах тумана я заметил совсем близко от берега белый силуэт парсуной яхты, который почти сливался с молочным маревом.

Море, как зеркало. Ветер стих. Совсем. Я поднялся и, пошатываюсь, пошел к отмели, где удобнее было спуститься к волнам. Но стоило мне опустить в воду руки, как их прожгла ядовитая, непереносимая боль. Я вздернул ладони к лицу. Руки были сбиты в кровь, и когда волна размочила корку и промыла раны, морская соль вонзилась в ссадины и порезы.