Соленый ветер

– Малярия, – повторила я. Слово звучало экзотично, но болезнь была прямо здесь, перед нами, и пыталась забрать жизнь замечательной девушки, с которой мы только познакомились. Она приехала на острова с намерением начать свою жизнь сначала, а вовсе не умирать.

– У нее лихорадка, – сказал доктор Линвингстон, – боюсь, ослаблено сердце. Единственное, что нам остается – ждать.

Мои руки дрожали.

– Но она же справится, вытянет. Она должна вытянуть.

Доктор Ливингстон отвел взгляд.

Я подумала о Мэри, бедняжке Мэри. Высокая, даже слишком. Неровные зубы. Разбитое сердце. Жених бросил ее, она осталась одна. Нет, я не позволю ей умереть в одиночестве.

– Китти, ты не могла бы сбегать в казармы, принести мне очки и что-нибудь почитать? Хоть чертов «Военный вестник», что угодно.

Китти кивнула.

– Будем дежурить. Можно поставить койку с ней рядом? – спросила я у сестры Гильдебрандт.

Та согласно кивнула.

* * *

Китти вернулась с двумя журналами, тремя книгами – двумя от Лиз и одной от Стеллы – экземпляром «Военного вестника» и на всякий случай учебником медсестер.

– Отлично, – сказала я, изучая книгу с потрепанным корешком, – будем читать по очереди. Пока она не придет в себя, или…

Китти взяла меня за руку.

– Анна, ты не сможешь спасти ее, если она…

– Я не позволю ей умереть в одиночестве, – сказала я, смахивая слезу, – никто не заслуживает такой участи.

Китти внимательно посмотрела на меня.

Я положила книгу и взяла журнал «Вог» с фотографией Риты Хейворт на обложке. Перевернула первую страницу и начала читать рекламное объявление: «Почему бы не позаботиться о прекрасной фигуре к весне? Если вы хотите недорого одеваться и с шиком носить стандартные размеры, начните избавляться от набранных за зиму килограммов прямо сейчас. Благодаря ночным «Байл Бинс»[4] вы сможете худеть во сне, безопасно и постепенно…»

Я читала четыре часа, каждую страницу, до последнего слова, пока не потемнело в глазах. После меня за дело взялась Китти. Когда солнце село, она включила маленькую лампу на столике возле койки и вновь передала мне эстафету. Ее голос охрип.

Мы прочли почти все, когда окна лазарета осветили первые утренние лучи, и ресницы Мэри задрожали.

Она медленно подняла веки, потом опустила снова, и мы с волнением замерли на несколько минут, пока она не пошевелила рукой, потом ногами, потом снова заморгала, открыла глаза и посмотрела на меня.

– Где я? – слабым голосом спросила Мэри.

– В лазарете, – ответила я, заправляя ей за ухо прядь соломенных волос. – Милая, тебя подкосила малярия, – продолжила я, сдерживая слезы, – но теперь все будет в порядке.

Мэри оглянулась вокруг, посмотрела на Китти, потом вновь на меня.

– Мне снился такой странный сон. Я пыталась идти к яркому свету и постоянно слышала голос. Он звал меня обратно.

– Ты повернула обратно?

– Я не хотела. Я хотела идти дальше, но с каждым шагом голос все сильнее манил меня.

– Ну и хорошо, – сказала я и поднесла к ее губам стакан воды, а потом спрятала холодные руки под одеяло. – Дорогая, у нас полно времени, чтобы об этом поговорить, но сейчас тебе нужно отдохнуть.

* * *

Наша забота о Мэри не воодушевила сестру Гильдебрандт на похвалу за профессиональное мастерство, но она освободила нас от работы на день, и мы с радостью воспользовались возможностью отдохнуть.

Я проспала до полудня и проснулась от того, что в столовой звонили на ланч. Желудок урчал от голода, но утомление пересиливало: вылезать из кровати совсем не хотелось.

– Китти? – позвала я. – Ты проснулась?

Я повернула тяжелую голову, ожидая увидеть, что она крепко спит, но вместо этого обнаружила аккуратно натянутое покрывало и две взбитые подушки в изголовье.

Где она? Я села, потянулась и заметила на туалетном столике записку:

«Анна,

Не хотела тебя будить. Я ушла в 10 кататься на лодке с Лансом. Вернусь ближе к вечеру.

С любовью,

Китти».

Кататься на лодке с Лансом. Разумеется, это совершенно нормально, но мне стало как-то не по себе. Нам дали выходной всего несколько часов назад, когда же она успела договориться с Лансом? Я вспомнила про бунгало и поняла, что нашу маленькую спальню уже переполняли секреты.

Прозвучал еще один звонок на ланч – второй и последний. Если быстро одеться и побежать, еще можно успеть. Но я увидела на тумбочке блестящее красное яблоко и придумала кое-что получше.

* * *

Я повесила за плечо рюкзак, положив туда яблоко, хлеб, который Китти принесла из столовой, и наполненную водой флягу, проскользнула мимо входа в лазарет и на секунду заглянула в открытое окно – там работали Стелла, Лиз и несколько других девушек. Судя по их виду, им было скучно. Несколько человек суетилось вокруг перегоревшей лампочки, некоторые склонились над единственным в здании пациентом – молодым человеком с ободранной коленкой. Он выглядел очень довольным.

Я ожидала совсем иной военной жизни, но впереди нас ждали перемены. По слухам, полковник Донехью планировал крупную операцию. Я гадала, как это повлияет на нашу работу и нашу жизнь.