Солги обо мне. Том второй

Хорошо, что можно спрятать в нем весь ужас, который в эту минуту точно написан у меня на лице. По коже как будто прокатываются невидимые железные шарики, парализуя мышцы короткими ударами тока.

— Я уже в порядке, - стараюсь, чтобы голос звучал максимально спокойно. - Просто… ты же знаешь мои отношения со сладким. Не нужно было их есть, но Марина очень настаивала. Зачем-то соврала, что готовила сама.

Олег презрительно дергает уголком рта. Для него подобные ее выходки точно не в новинку. Что между ними было, пока я пыталась жить нормальной жизнью? Как далеко зашло? Можно ли мне попытаться каким-то образом убедить ее забрать себе это чудовище в обмен на помощь мне?

Я сразу выбрасываю эти мысли в мусорную корзину. Никто, абсолютно никто из круга Олега не может быть на моей стороне, потому что они все примерно такие же ненормальные и испорченные деньгами монстры, как и он сам. Просто кто-то не такой явный. Хотя… Вряд ли мы с Олегом производит впечатление пары «Палач и Жертва», так же могут жить и остальные его приятели.

— Уверена? - Олег подходит, щупает мой абсолютно холодный лоб. - Ты выглядишь очень бледной.

— Все нормально. - Осторожно и настойчиво отодвигаюсь из-под его руки. Нельзя забывать о естественности, нельзя быть слишком хорошей, нельзя быть слишком такой, как он хочет. - Но, если ты не против, я бы хотел вечером вернуться домой.

Он бросает взгляд на часы, озвучивая время - почти семь.

— Не заметила, как солнце село. Тогда, наверное, утром?

— Мы выезжаем завтра в восемнадцать ноль-ноль, - отчеканивает он. - Ни часом раньше. Если только ты не передумала ехать в больницу.

Тоже, чтобы я не забывала, что на самом деле он никакой не любящий и заботливый муж, а просто озабоченный тюремщик. И это даже мне на руку.

— Я не передумала, - так же холодно отвечаю я. - Можно мне сейчас подняться наверх и переодеться?

Олег молча выходит из дверного проема, как бы намекая, что путь свободен. Но когда я, буквально сжимаясь вдвое, протискиваюсь мимо него, резко выставляет вперед руку, как шлагбаумом загораживая выход.

Я упираюсь взглядом ему в грудь.

Только бы ему не пришло в голову именно сегодня и именно сейчас…

— Ты точно в порядке, девочка? - Рыком задирает мое лицо к себе, никак не реагируя на то, что от слишком резкого движения моя шея беспомощно хрустит. - Ничего не хочешь мне сказать?

Он что-то заподозрил.

Наверное, выгляжу смешно, когда пытаюсь посильнее вытаращить глаза, лишь бы только не зажмуриваться - еще одна выдающая меня с головой привычка, которую нужно выкорчевывать.

Олег пристально изучает выражение моего лица.

Щурится.

— Что ты хочешь услышать? - Удивительно, но я достигла того пика, после которого уже могу владеть собой. Просто вдруг поняла, что, если не сделаю этого - растущая внутри меня маленькая жизнь будет в опасности, и винить в этом будет некого. - Что жена твоего друга откровенно пускает на тебя слюни, подкармливая меня испорченными пирожными? Вижу, для тебя ее намерения ни разу не новость.

— А ты ревнуешь.

Он так доволен собой, что я внезапно понимаю - вся эта поездка была именно для вот этого, чтобы ткнуть меня носом во все то дерьмо, которое он творил, пока я была на свободе. Правда думает, что это должно меня задевать?

Вовремя останавливаю себя от желания выплюнуть в его довольную рожу все свое безразличие.

Вместо этого кое-как изображаю злость.

Пусть думает, что мне действительно не все равно, в кого, как и когда он совал свой член, ведь именно этого он и хочет. Может быть, осознание того, что он может причинять мне моральные страдания, удержат его от физических?

Даже страшно представить, что будет с ребенком, если Олег однажды озвереет и пустит в ход кулаки и ремень и сделает все то, о чем мне так воодушевленно рассказала Рита.

— Я не трахал ее, - милостиво сознается Олег и, врубив «славного парня», поглаживает меня по щеке тыльной стороной ладони. - Хотя она очень выпрашивала. И зад выставляла как течная сука.

— Сделай одолжение - избавь меня от подробностей, - огрызаюсь я.

И с облечением сбегаю наверх, придумывая новый план поведения.

Глава тридцать третья: Меркурий

Глава тридцать третья: Меркурий

Каждую ночь мне снятся вязкие тяжелые сны, после которых просыпаюсь с ощущением, что долго-долго куда-то шел, к чему-то стремился, но добраться так и не смог. И это пиздец, как погано, потому что я до сих пор остаюсь с коровьей лепешкой в голове вместо мозга. Ну, то есть я вполне себе соображаю, решая самые насущные дела, но хоть убей не могу вспомнить, что и кто меня ждет там, откуда я приехал. Я не очень-то помню, откуда я приехал. Судя по обгорелому пропуску журналиста и остатков билет на пароход, что мне выдали, как невероятное чудо после того взрыва, под который я попал, у меня должно бы сложиться впечатление, что приехал я из Ирландии.

Охренеть! Только почему я себя даже близко ирландцем не чувствую?

И почему имя Аерин О’Нил кажется мне полнейшей хренью?