Солги обо мне. Том второй

— Так себе потеря, - морщусь я. – Ладно, как называется это ваша классика?

У меня абсолютно пусто в голове – и разговор я поддерживаю на чистом автомате. Мне реально насрать на всю эту классику, просто не хочется обижать медсестру хамским поведением.

— «Королева космоса». Не смотрели?

— Даже не слышал.

— Ну как же? Три американских космонавта отправляются в первый полет к Венере. Но при приближении к планете…

Я дергаюсь так сильно, что рукой задеваю и сбиваю стойку для капельницы – и та с грохотом падает на пол. Но мне плевать на грохот, плевать на то, что нас могут услышать.

Венера…

Вера.

Планетка.

Это даже не ушат ледяной воды – это лед мне в вены.

Воспоминания обрушиваются на меня, точно бесконечный поток дождя, где каждая капля – образ из прошлого. Меня распирает и разрывает изнутри. Голова снова кружится, все вокруг кружится, я едва различаю далекие обеспокоенные слова медсестры. Чувствую, как дрожат руки, как пытаюсь встать на ватных ногах, но не могу.

Я все вспомнил.

Я, сука, все вспомнил.

Два сраных месяца!

Я должен позвонить ей! Немедленно. Должен сказать, что все еще жив. Даже подумать страшно, что Вера может думать.

Сука, а ведь мне реально страшно.

Два месяца!

И теперь я знаю, куда еще звонить, к кому обратиться здесь, на месте. У меня будут деньги. У меня будет билет обратно.

Глава тридцать четвертая: Венера

Глава тридцать четвертая: Венера

Я стою перед зеркалом, придирчиво разглядывая себя со всех сторон.

Сегодня Олег выводит меня на балет, куда мы пойдем вместе с его друзьями, и по этому случаю он снова «наряжает» свою любимую игрушечку. Или, скорее, аксессуар.

Платье из тонкой шерсти от известного итальянского дома, как обычно, длиной в пол - сколько времени прошло, но Олег до сих пор не может смотреть на мои ноги и делает все, чтобы на них так же не могли смотреть другие. Я немного задираю подол, проверяя, хорошо ли сидят компрессионные чулки, которые приходится надевать практически каждый день. Но если раньше это не доставляло мне особого дискомфорта, то в последнюю неделю у меня так сильно отекают ноги, что над широким резинками появляются некрасивые наплывы кожи, как будто я прибавила сразу много килограмм веса.

Хотя, кажется, все-таки прибавила.

Если я хотя бы приблизительно посчитала верно, срок моей беременности приблизился к двадцати неделям - отметке, после которой мне уже давно пора стоять на учете у хорошего женского врача и получать рекомендации по здоровью, чтобы не причинить вред малышу. А вместо этого я вынуждена устраивать целые цирковые представления с несуществующими месячными, нарочно прося Олега покупать мне женские принадлежности. Даже пару раз испачкала простыни «ночными подтеканиями», чтобы у него точно не было ни тени сомнений. Каждый раз, когда случается что-то подобное, он смотрит на меня как на царевну-лягушку, которую клал в постель красоткой, а с восходом солнца получил взамен скользкую безобразную гадину.

Я провожу ладонью по животу под мягкой белой тканью. Там есть округлость. Совсем небольшая - и если пытаться втягивать живот, то она точно не будет бросаться в глаза. Пробую проделать все это, и желудок тут же отзывается неприятными тяжелыми толчками. Господи, я надеялась, что со временем эта постоянная тошнота уйдет или хотя бы станет не такой болезненной, но все случилось с точностью до наоборот - утренняя тошнота и правда стала почти терпимой и не такой интенсивной, но в течение дня приступы только усилились. Иногда меня бросает в холодный пот, иногда в такой ужасный озноб, что в дополнение к желудочным спазмам появляется сильное головокружение. Уже понятно, что рано или поздно организм меня пересилит - и я обязательно грохнусь в обморок при Олеге. Он, конечно, обязательно потащит меня в Абрамову - еще не дело, чтобы его любимая игрушечка начала барахлить до того, как ему надоест с ней забавляться.

И тогда…

— Тебе не нравится? - В отражении в зеркале всплывает его темная фигура, уже напомаженная, надушенная и запакованная в представительный темно-серый костюм. Наверное, так задумано, чтобы мое светлое платье оттеняло его образ.

— Нравится, - спокойно отвечаю я, радуясь, что научилась предугадывать его внезапные появления и перестала дергаться. - Спасибо.

Олег подходит ближе, протягивает запястье, чтобы помогла ему с запонками.

На это уходит буквально пара секунд, потому что теперь ему интересно, чтобы я делала это каждый день - застегивала запонки, завязывала галстук, взбивала руками волосы, создавая «растрепанный ветром лоск». Иногда мне кажется, что ему доставляет особенную радость видеть, как из роли любимой жены олигарха я превратилась в его любимую горничную.

— Можешь позвонить матери, - милосердно разрешает муж, протягивая свой телефон.