Солги со мной

Она глазела в окно, посасывая прядь длинных рыжих волос и излучая такую чувственность, что я ощущал покалывание в кончиках пальцев.

Я затушил сигарету, убрал ее в карман пиджака и толкнул дверь.

Выгляжу я недурно (а тогда, до всего этого, был и вовсе молодцом). Лицо того типа, что, как говорят, нравится женщинам: голубые глаза с прищуром, высокие скулы и полные губы. Я уделял внешности немало внимания, хотя тем самым добивался впечатления, что все как раз наоборот. Порой, бреясь, разглядывал свои точеные симметричные щеки, аккуратные щетинки и легкую горбинку патрицианского носа. Интерес к интеллектуальным упражнениям, на мой взгляд, не оправдывал наплевательского отношения к телу. У меня широкая грудь. Даже теперь я изо всех сил держусь в форме – пригодились упражнения, которые я подсмотрел в первый бесплатный месяц занятий в спортзале. Кроме того, я мастерски пользовался своей внешностью: робкая самокритичная улыбка, дозированный зрительный контакт, творческий беспорядок на светловолосой голове…

Когда я вошел, девица едва взглянула в мою сторону. Длинный топ с геометрическим рисунком, легинсы, грубые байкерские ботинки, три гвоздика в ухе и обильный макияж. Сбоку на шее – тату в виде бабочки.

Я наклонил голову и тряхнул шевелюрой.

– Черт!.. Ну и погодка!

Она качнулась на широких каблуках, села на металлический табурет и, бросив взгляд в мою сторону, выпустила изо рта прядь волос.

Я добавил громче:

– Конечно, Рёскин говорил, что плохой погоды не бывает – только у хорошей бывают разные обличия…

Скучающий рот едва заметно изогнулся в подобии улыбки.

Я приподнял мокрый ворот.

– Скажите это моему портному!

Улыбка растаяла. Портному? Ну да, откуда ей знать, что я шучу и пальто куплено по дешевке в благотворительном магазине?

Шагнул ближе. На стакане «Старбакс» черным фломастером было написано «Джози».

– Джози, верно?

– Нет, – отозвалась она равнодушно. – Просто назвалась так для бариста. Всегда называюсь по-разному. Вам помочь? Ищите что-то конкретное?

Окинула взглядом мокрое сукно пиджака, вельветовые брюки, хлюпающие водой броги и их обладателя, жалкого мужчину не первой молодости. На прилавке завибрировал телефон. Она его не взяла, но косо взглянула и подвинула локтем, чтобы видеть поверх стакана. На меня – ноль внимания.

Уязвленный, я тихо ретировался в глубину магазина и сел на корточки, притворяясь, что просматриваю нижнюю полку (любые две книги за пять фунтов). Пожалуй, она чересчур молода, только что из школы, – не мой контингент. И все равно – нахалка!

Здесь внизу пахло сырой бумагой, потом и прикосновениями других людей. Снова повеяло равнодушием. Пока я листал желтеющие томики в мягкой обложке, в голове само собой всплыло последнее письмо издателя: «Слишком экспериментально… Неформат… Почему не написать роман, где есть хоть какое-то действие?» Я встал. Шли бы вы куда подальше! Сейчас как можно достойнее покину эту лавку и зарулю в Лондонскую библиотеку или – быстрый взгляд на часы – в «Граучо». Скоро три. Кто-нибудь в клубе да и угостит выпивкой.

С тех пор я не раз силился вспомнить, зазвенела ли дверь, с колокольчиками она там или нет… Когда я вошел, магазин казался пустым, но среди полок легко спрятаться, вот как я, и наблюдать исподтишка. Он притаился внутри? Пахло ли ароматом «Вест индиан лаймс»? Почему-то мне это важно. А может, нет, и сознание просто ищет логическое объяснение чистой случайности.

– Пол! Пол Моррис!

Из-за стеллажа торчала голова. Я быстро провел «инвентаризацию»: близко посаженные глаза, залысины, придававшие лицу нелепую форму сердечка, невыдающийся подбородок. Вспомнил я его благодаря широкой щели между передними зубами. Энтони Хопкинс, из Кембриджа, с моего потока. Историк, если не ошибаюсь. Пересекались несколько лет назад на отдыхе в Греции. Смутное ощущение, что я предстал тогда не в лучшем свете.

– Энтони? Энтони Хопкинс?

Он раздраженно нахмурился.

– Эндрю…

– Да, конечно, Эндрю! Эндрю Хопкинс. Извини! – Я похлопал себя по лбу. – Сколько лет, сколько зим!

Я отчаянно копался в памяти. Мы с Саффрон, тусовщицей, с которой я тогда спал, и ее друзьями поехали на экскурсию вокруг острова. Когда сошли на берег, я их потерял. Вроде бы пили. Эндрю одолжил мне денег?.. Сейчас он стоял передо мной в костюме в тонкую полоску и протягивал мне руку. Я ее пожал и добавил:

– Да, давненько не виделись…

– Последний раз – на Пиросе, – хохотнул он.

Через руку у него был переброшен мокрый плащ. Продавщица, прислушавшись, поглядывала в нашу сторону.

– Как ты? Все еще сочинительствуешь? Видел твою колонку в «Ивнинг стандард». Книжное обозрение? Нам тогда понравилась твоя книжка. Сестра была в восторге, что ее напечатали.

– О, спасибо! – Я кивнул.

Ну конечно, его сестра! Немного общались в Кембридже.

– «Примечания к жизни»… – Я говорил громко – пусть маленькая шалава на кассе поймет, что упустила. – Да, многие хвалили. Видимо, задело за живое. В «Нью-Йорк таймс», кстати, написали…

– Состряпал увлекательное продолжение? – перебил он.