Солярис

На этом отведенное оператором время закончилось и мне пришлось повесить трубку.

Как по волшебству, в этот самый миг появился отец. Как я и просила, в руках он нёс два бумажных стаканчика с кофе. От них исходил лёгкий пар. Увидев это, я поёжилась и плотнее завернулась в синюю вязаную кофту — единственную тёплую одежду, которую я сумела извлечь из чемодана перед посадкой в такси. Кроме неё, на мне было лишь то самое розовое платье, которое я вовсе не хотела брать с собой в Грецию, но в итоге проносила почти всю неделю. Прямо сейчас, в обстановке холодного осеннего Соляриса, я выглядела в нём довольно глупо. Но мне было плевать, переодевание — последняя вещь, о которой я могла думать по возвращении домой.

Папа подошёл ближе и протянул мне стаканчик, я молча приняла его и, встав ногами на скамейку, бесцеремонно уселась на её спинку. К моему небольшому удивлению, папа повторил мой некультурный поступок и пристроился рядом. В попытке сдержать улыбку, я взглянула на небо. То медленно светлело, напоминая о приближающемся рассвете. Сделав большой глоток, я поморщилась от удовольствия и, задрав нос, подставила лицо холодному ветерку. Прошла минута, а отец так не сказал ни слова.

— Если ты позвал меня за этим, я пошла, — не выдержала я, и уже было собралась встать, как папа перегородил мне путь лёгким движение руки.

— Прости меня, — выпалил он.

— За что ты просишь прощения? — ответила я, мысленно добавив слово «конкретно».

Кажется, отец понял, что я имела в виду, поэтому продолжил.

— За то, что уехал так скоро, за то, что пропадал месяцами в командировках, за то, что меня не было рядом.

Я промолчала. Вот именно! Его не было рядом. Он был мне так нужен, а его не было! Я почувствовала, как глаза вновь начинают слезиться и часто заморгала. А потом спросила:

— Почему ты приехал сейчас?

— А это разве не очевидно? Арина, — коротко пояснил отец. Его голос звучал глуше, чем обычно, словно он охрип. — Когда Афина позвонила и сказала, что твоя сестра попала под машину, меня словно сковородкой по голове ударили. Я понял, что могу потерять её. И что в любой момент могу потерять любую из вас. Примерно в тот же миг я понял, сколько всего делал неправильно.

Я понимала, о чём говорит папа. Когда мама сказала мне, что произошло, я тоже испугалась за жизнь сестры. Тоже осознала свои ошибки. В этом наши с отцом помыслы были схожи. Только вот я была решительно настроена на исправление прошлого, а что же он?

— И что ты будешь делать дальше? — прямо спросила я.

— Вернусь к вам — моей семье, постараюсь наверстать упущенное за многие месяцы.

— Думаешь, что сможешь?

— Я могу попытаться, — пожал плечами отец и отхлебнул кофе. — Как бы там ни было, я уже позвонил заместителю и взял отпуск.

На этих словах я оторвала взгляд от собственных носков и, резко вскинув голову, посмотрела ему прямо в глаза.

— Надолго?

— На месяц-два точно, дальше посмотрим. Пойми, я не могу окончательно бросить работу. Как-никак она тоже важна мне, и нужна. И я нисколько не жалею, что создал компанию. Ведь, несмотря на все трудности, я делал это ради нашего блага. Хотел больше зарабатывать, чтобы вы ни в чем себе не отказывали…

— Пап, — перебила его я — у нас есть дом, есть еда. Мы с Ариной ходим в школу, которую любим, мы и так ни в чём себе не отказываем. У нас есть всё, кроме тебя.

— Я знаю, — тяжело вздохнул отец и запустил пальцы в волосы.

— Ты хоть представляешь, как ты был мне нужен всё это время, — мой голос предательски задрожал. — Когда ты сказал, что приехал всего на неделю, я разозлилась. Я была так сильно зла, что не могла спокойно спать. Но потом, когда ты так внезапно уехал, мне стало очень больно.

Я очень давно не была ни с кем так откровенна. Но мне придётся быть таковой, если я хочу наладить свою жизнь. Мне придётся часто говорить правду и часто её слушать. Да, это будет очень непросто, но мне нужно с этим справиться. Нужно.

— Прости меня, доченька, — папа повернулся ко мне, явно желая обнять, но наткнувшись на мой острый взгляд, передумал.

— Я прощаю тебя, — прошептала я. — Но если ты снова променяешь нас на работу…

— Этого не будет, — со всей серьёзностью заверил отец. — Дай мне шанс всё исправить.

— Хорошо, — кивнула я и нерешительно опустила голову ему на плечо.

Какое-то время мы смотрели на здание больницы. Поразительно, но кроме пения птиц здесь стояла полная тишина. Ни скорой, ни санитаров, не внезапных посетителей, только я и мой папа.

— Так как там, у бабушки? — первым прервал молчание он.

— Тепло, — усмехнулась я, отстраняясь от его плеча.

— Мама сказала, что ты уехала туда из-за парня, — это замечание прозвучало настолько тактично и деликатно, что даже Лина бы позавидовала. Я нервно сглотнула.

— Да, всё верно.

— Что произошло?

— Мы просто расстались.

— Расскажи мне, я хочу знать, — нежно попросил отец.

Я задумалась, как делала каждый раз, когда кто-то просил меня рассказать про Алека. Но сейчас меня просил об этом ни кто-либо, а папа. Это был наш шанс, шанс на исправление ошибок прошлого.

— Ты знаешь Георгия Антверлена? — неуверенным голосом начала я.