Читаем СолипсиZм полностью

Окурки звезд, что в пепельнице неба,


Все тлели и никак не догорали,


Напомнили, что надо бы к соседу


Сегодня заглянуть на «чашку» чая.



И, может быть, нелепые ответы,


Нарыть в стакане этой мутной жижи.


Но если нет, какая-нибудь Зая,


Меня, сквозь сон, но все-таки услышит.



Я стану говорить, что пепельница — небо,


Сосед — дурак и ничего не знает.


Но мы вдвоем, а рядом лето, лето,


Где горизонт красиво так пылает.



Я стану говорить, хотя сто лет молчал,


А Зая будет слушать втихомолку.


Мол, без семьи, без дружбы, без причал


И в рифме новой нет ни капли толка.



Но звезды догорят. Не жалко ни одной!


И ты уйдешь, не проронив ни слова.


Проснись, мой друг, проснись, мой друг и пой.


И лучше помолчи немного, снова.

Знакомый маршрут. До конечной станции


Знакомый маршрут. До конечной станции.


Три, два, один, ноль.


И все-таки нужно было остаться,


Пропев тихо: до, ре, фа, соль.



Но обещаний отменить невозможно,


Нельзя вернуться, упущен момент.


Вчера казалось — жить очень просто.


Теперь ясно вижу, что был глуп и слеп.



Такой он, обычный прокол всех мечтателей.


Огни электрички, металлический стук.


Озябшие люди, простые искатели,


Истины, что зазвенит где-то вдруг.



И разобьется на бетонном перроне,


Где главное — это не выйти за край.


Но вот мое место, в уютном вагоне,


С окнами, что выходят на «рай».


Ненавистный маршрут. До конечной станции.


Три, два, один, ноль.


И все-таки нужно было остаться,


Пропев снова: до, ре, фа, соль.

Правда без милосердия — ложь


Правда без милосердия — ложь.


Пропадешь, паренек, ни за грош.


Ни за два, ни за три,


только кости успей собери-подбери.


Положи в вещмешок


и припрячь за диван.


Оставь до лучших времен


и снеси потом в храм.


Окропят их водой,


может, станешь живой.

Несколько минут до рассвета


Несколько минут до рассвета,


Когда город начнет врать.


В моем кармане припрятано «лето»,


Освещая зимнюю гладь.



Я иду под шум снегопада


По привычной, знакомой тропе.


Укромное пространство ада,


Оледеневшее в ночной тишине.



Несколько минут и город


Побежит по привычным следам.


От понедельника до воскресения


Не веря ничьим мольбам.



Несколько минут и «лето»


Раствориться, как мартовский снег.


Несколько мгновений и Слово


Снова начнет разбег.



Пробираясь в безликие здания


И гремя по бульварам страны.


Нарушая покой и молчание,


Вмерзшей в асфальт пустоты.

Фортуна слепа


Фортуна слепа,


но сегодня она прозрела.


Девять граммов свинца хватило,


чтобы


разрушить


тело.



Хватило, чтобы отправить мысли


навстречу зимним ветрам.


Чтобы забыть о жизни,


Перестать верить словам.



Твои надежды на завтра


всегда улетали в трубу.


Но хватило всего-навсего пули,


чтобы


ворваться


в весну.

Nightmare


Эта ночь бесконечна была…


И. Анненский



Пепельно-серой краской


весна рисует узор.


Лужи, почти под завязку,


заполнены грязным дождем.


Ветер врезается в стены,


истошно вопит карниз.


Март исполняет песню


на бис.



Вереницы безликих прохожих,


чей взгляд устремлен вдаль,


беспечно ведут разговоры.


Нас жаль.



Где-то ночная птица


зовет детей под покров.


В темноте затаился убийца,


готовый ступить на порог


чьей-то случайной квартиры,


нарушив мир и покой.


Кто-то не будет доволен


судьбой.



Проснувшись от странного шума -


будто сердце бьется в ушах.


В последний раз ощущая


свой страх.


___________



Весна золотой краской


рисовала на асфальте узор.


И лужи, почти под завязку,


наполнялись прозрачным дождем.


А ветер ласкал стены,


грелся промокший карниз,


когда Солнца диск на небе


повис.

Радио играет знакомую с детства песню


Радио играет знакомую с детства песню.


Здесь ничего не изменилось и мир, как и прежде, тесен.



Путь из коридора до спальни составляет ровно пять шагов.


Мать постарела — странно — это самый жестокий урок.



И в комнате моей не хватает разве только детских игрушек.


Ковра, разноцветного одеяла и пары перьевых подушек.



Для того, чтобы все и всегда, во веки, было как прежде.


Но дрогнула вдруг рука. Доверия нет надежде.



Нет жалости к этой мольбе. Тишина означает прощание.


Оканчивается строка… и наступает молчание.

Моя маленькая вечность


Моя маленькая вечность.


Я в ней один.


Может показаться,


что здесь ничего не происходит.


Но это не так.


Тут взрываются и зажигаются звезды,


а туман такой густой,


что его можно брать ложкой


и добавлять в коктейль


под названием «Забвение».



Моя маленькая вечность.


Где поезд уехал без меня,


а на билет на автобус нет денег.


И теперь я иду пешком,


не зная конечной цели.


Но я этому рад.


Ведь цель — это камешек,


который застрял в ботинке.



Моя маленькая вечность.


В ней так часто идет дождь,


что я уже не знаю,


где слезы Бога, а где мои.


Я хотел было вычерпать воду из луж,


но мусорное ведро прохудилось.



Моя маленькая вечность.


Созданная мною и для меня.


Жаль, что ее покинула ты,


та, что когда-то была моя.



Моя маленькая вечность.


Мы с тобою вдвоем навсегда.

Помощи ждать неоткуда


Помощи ждать неоткуда


И ты выстрелил себе в голову с дури.


Вместе с последним рассветом,


Ты понял, что тебя обманули.



Обокрали и плюнули в душу.


Ты был с Богом один на один.


А сейчас твой зрачок сужен,


Ты теперь сам себе господин.



Мертвый воздух прокуренной комнаты,


Перейти на страницу:

Похожие книги

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия