Солнечная лотерея

Питера ситуация явно забавляла. Впрочем, через некоторое время он ловко вскочил на первое с краю бревно и вскоре подошел к Бартону.

Бартон неуверенно поднялся, происшествие здорово испугало его. Это была первая встреча со странными силами, действующими в долине. С благодарностью принял он маленькую ладонь Питера и позволил вывести себя из деревянного лабиринта. Самое удивительное, что на это понадобилось всего несколько секунд.

– Слава богу… – Он вытер пот со лба и поднял плащ. Воздух заметно остыл, было уже довольно поздно. – Придется пока отказаться от попыток.

– Лучше бы вам никогда этого не пробовать, – спокойно заметил Питер.

Что–то в голосе мальчика заставило Бартона поднять голову.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что сказал. Вы провели там семь часов. – Питер широко улыбнулся. – Это я вас заблокировал во времени.

Бартон медленно переваривал услышанное.

– Так, значит, это твоя работа? Но ты все–таки вытащил меня оттуда.

– Конечно, – охотно признал Питер. – Я подержал вас там, а потом вытащил, когда мне надоело. Я хотел, чтобы вы знали, кто здесь главный.

Последовало долгое молчание. Мальчик самоуверенно улыбался, он был явно доволен собой. И верно, солидная работа.

– Я следил за вами из своего укрытия, – объяснил он наконец. – Знал, куда вы собрались, и догадался, что вам захочется перебраться на другую сторону. Никто, кроме меня, этого не может, я единственный. – Он хитро посмотрел на Бартона. – У меня есть свои приемы.

– Помолчи, – бросил Бартон.

Он прошел мимо мальчика и залез в машину, а когда завел двигатель и отпустил тормоз, заметил, что самоуверенная улыбка сползла с физиономии Питера.

– Вы не возьмете меня с собой? – спросил Питер, подбегая к машине. Лицо его побелело от злости. – Там, внизу, сейчас полно бабочек мертвая голова… уже почти ночь!

– Ничего не поделаешь, – ответил Бартон и поехал вниз.

Взбешенный Питер остался сзади – медленно уменьшающийся столбик дикой ненависти.

Бартон сильно вспотел; возможно, то, что он делал сейчас, было ошибкой, но уж очень неуютно чувствовал он себя в лабиринте бревен, ползая там по кругу, как таракан в стакане. Этот парень обладал изрядными способностями и был достаточно безумен, чтобы ими пользоваться. Но самое главное – он сам, Тэд Бартон, был обречен оставаться здесь, независимо от того, нравится ему это или нет.

Так или иначе, все решится в ближайшие дни.

Когда Бартон въехал на Джефферсон–стрит, Миллгейт медленно растворялся в угрюмых сумерках. Большинство заведений – аптеки, скобяные лавки, бесконечные кафе и дешевые бары – уже закрылись.

Он остановился перед клубом «Магнолия» – покосившимся притоном, готовым вот–вот рассыпаться. Несколько подозрительных подвыпивших типов крутились перед входом. Небритые физиономии внимательно разглядывали его покрасневшими глазами, пока он закрывал «паккард» и входил в бар.

Внутри было всего несколько человек. На большинстве столиков вверх ножками стояли стулья. Бартон сел в углу, подальше от прочих, и заказал один за другим три бурбона. В голове у него царил кавардак. Приехал он сюда честь честью, а теперь не может отсюда выбраться – торчит здесь, посреди долины, из–за какой–то паршивой кучи бревен. Интересно, надолго она там? А если навсегда? А ведь есть еще космический враг, манипулирующий его воспоминаниями, и Питер – земной противник, словно в придачу добавленный.

Бурбон слегка успокоил Бартона. Этой космической силе он для чего–то нужен. Может, ей нужно выяснить, кто он такой, может, это запланировано заранее – его возвращение в Миллгейт спустя столько лет. Может, каждое его движение, все, что он до сих пор делал, вся его жизнь…

Он заказал еще выпивку – ему было над чем поразмыслить. В бар вошли несколько мужчин – сутулые, в кожаных куртках – и задумчиво сгорбились над кружками пива. Они не говорили, не шевелились и вообще, казалось, собирались провести так целый вечер. Бартон решил наплевать на них и сосредоточился на своих мыслях.

Тэд кончал уже шестую порцию, когда почувствовал, что за ним наблюдают. Он сделал вид, будто ничего не замечает. Господи, хватит с него неприятностей!

Следивший за ним мужчина повернулся на стуле – старый пьяница с угрюмым лицом, высокий и сутулый. Одет он был в старый рваный плащ, грязные брюки и разваливающиеся башмаки. Большие темные руки с исковерканными пальцами он держал перед собой и пьяными глазами таращился на Бартона, следящего за каждым его движением. Он не отвел глаз даже после того, как Бартон бросил на него гневный взгляд.

Незнакомец встал и, пошатываясь, подошел к Бартону, и тот решил, что он собирается раскрутить его на выпивку, однако старик вздохнул, уселся на стул рядом и сложил руки на груди.

– Привет, – буркнул он, дохнув перегаром, потом откинул со лба давно не мытые редкие светлые волосы и сказал: – Как дела?

– Что вам нужно? – резко спросил Бартон.

– Шотландское с водой.

Это удивило Бартона.

– Слушай, приятель… – начал он.

Но незнакомец мягко оборвал его:

– Похоже, вы меня не помните.

Бартон часто заморгал.

– А должен бы?

– Вы бежали по улице. Вчера. Искали Мэйн–стрит.