Солнечная магия

Бобрик как раз сидел спиной с окну и собирался спрыгнуть на пол, когда вдруг почувствовал, как что-то погладило его по спине. Это очень неожиданное ощущение, если кто-то гладит тебя по спине в тот момент, когда ты сидишь на высоте десятого этажа, в окне, за которым ничего нет. Мальчишка закричал не своим голосом, да так громко, что где-то внизу залаяли собаки. Он дернулся, зажмурил глаза и рухнул на пол лицом вниз. Кукса, стоящая неподалеку, прыгнула, чтобы подхватить его и не дать расшибиться, но в последний момент остановилась с разинутым ртом.

– Что с тобой? – прошептала она.

Удивляясь, почему ему не больно, Бобрик подождал немного и раскрыл глаза. Он увидел, что висит над полом, чуть покачиваясь.

– Твой плащ светится. Серебрится, как луна. – Заноза шагнула к нему и осторожно дотронулась пальцем.

Бобрик качнулся и немного поднялся над полом.

– Да ты же летаешь!

– Серьезно? – Мальчишка повернул голову, разглядывая полы плаща, которые вдруг стали жесткими и развернулись будто крылья какой-то большой птицы или летучей мыши.

– И вправду, – сказал Бобрик. – Интересно, я могу ими махать?

– Вы чего там шумите? – донеслось из-за двери.

Снаружи раздались приближающиеся шаги тюремщиков. Бобрик вытянулся в струнку – и полетел вперед. Изогнулся, отставил левую руку – и повернул влево.

В замке заскрежетал ключ.

– Будете шуметь, мы вас свяжем и кляпы в рты вставим, – произнес голос Главного Тюремщика, и тогда мальчишка выкрикнул:

– Хватайся за меня!

Он уже повернулся лицом к окну, когда дверь раскрылась и в проеме возникли три фигуры.

– Это что такое? – завопил Главный Тюремщик, увидев посреди темной камеры вытянутое светящееся пятно.

– Так они точно чудовища, – подал голос второй.

Бобрик взмахнул обеими руками так, будто плыл в воде, а Заноза в этот момент перекинула через него ногу и уселась ему на спину. Бобрик охнул от натуги, чуть опустился, замахал руками и опять начал подниматься, двигаясь при этом в сторону окна. Тюремщики бросились к ним, и один при этом замахнулся мечом, но пролетели уже вылетели в окно.

Мерцающий серебристым светом плащ затрепетал на ветру, развернулся еще шире. Бобрик опустил голову и сдвинул ноги, а Кукса прижилась к его спине и обхватила за шею.

Вслед им полетел меч, но тюремщик промахнулся. Они вошли к крутое пике, но потом Бобрик кое-как сумел вывернуться, и полет стал более плавным. Заноза оглянулась – трезубец тюрьмы был уже почти неразличим на фоне черного неба. Ветер свистел вокруг них.

– К пристани! – прокричала она прямо у ухо мальчишки. – Давай к пристани!

Бобрик наклонил голову, сворачивая в сторону океана. Под ними с огромной скоростью проносились улицы и крыши, озаренные светом Госпожи-Луны. Плащ шелестел, ветер свистел, в груди Бобрика ёкало от скорости и высоты.

– Только я не могу вверх подниматься, – пожаловался он. – Вдвоем тяжело.

Кукса увидела, что город постепенно становится ближе – они словно быстро скользили по очень длинной и пологой горке.

– Тяни сколько можешь, – прокричала она. – Здесь мостовая, расшибемся!

– Ой, а что это? – откликнулся мальчишка.

Они как раз очутились над ведущей к пристани широкой улице. Заноза разглядела что-то, что медленно двигалось впереди, в ту же сторону, куда они летели. Оказалось, что это Бой с двуколкой – вдоволь набегавшись по ночным улицам, страус наконец запыхался и теперь шел медленно, уныло переставляя ноги и опустив голову почти к самой мостовой.

– Точно, Бой!

Услышав какой-то невнятный возглас, Бой изогнул шею и глянул назад. В свете Госпожи-Луны, которая уже почти скрылась за облаком, он разглядел стремительно несущийся в его сторону силуэт.

Наверное, Бою они показались каким-то страусиным демоном, летящим на крыльях ночи. Он подскочил над мостовой так высоко, что его ноги начали двигаться еще до того, как страус упал обратно. Кукса с Бобриком, опустившиеся уже довольно низко и оказавшиеся прямо над страусом, увидели, что он побежал вперед, и в этот момент облако окончательно скрыло Госпожу-Луну. Сразу же стало совсем темно. Как только серебристый свет исчез, плащ погас, полы его потеряли упругость, опали, и путешественники кувырком полетели вниз.

Услышав, как позади него содрогнулась и громко затрещала двуколка, совсем ошалевший Бой развил такую скорость, что не вписался в поворот и ударился об стену. Он упал, а двуколка перевернулась и накрыла его.

Треск и грохот сменились внезапной тишиной. Дело происходило возле самой пристани, здесь уже начинались портовые постройки, а жилых домов не было совсем, поэтому никто из разбуженных горожан не выглянул, чтобы узнать причину ночного шума. Но с палубы корабля Мармадук прокричал, обращаясь к Амору Купидору, вместе со снежниками стоящему посреди пристани:

– Это они, я уверен! Немедленно организуйте оборону, немедленно!

Из-под двуколки донеслось приглушенное курлыканье, затем скрип. Она приподнялась и перевернулась – под ней, подняв над головой руки, стояла Кукса, я рядом сидел Бобрик.

– Хорошо полетали, – довольно воскликнул он.