Солнечная пыль

Анатолий Степанович резко обернулся, я с трудом узнал его. Мужчина сильно постарел и осунулся, но это было неудивительно в такой ситуации. Я выразил соболезнование, с трудом подбирая слова. Он молча кивнул и опустил голову.

– Но что произошло? – после паузы, когда немного успокоился, все же спросил я. – Ничего не знаю, с Ларой все эти годы не общался…

– Она страдала из-за этого, – еле слышно сказал Анатолий Степанович. – Ни в чем-то моя девочка не виновата.

Но у меня было другое мнение, воспоминания вызвали очередной приступ боли. Я по природе не мазохист, но правду узнать было необходимо, иначе как жить дальше. И я повторил вопрос:

– Что произошло?

– Что должно было, – непонятно для меня ответил он.

– Авария? – нервно предположил я. – Лара всегда гоняла как сумасшедшая. Я должен знать, как она погибла. Она была наверняка пья…

Анатолий Степанович глянул на меня тоскливо и привалился к парапету, словно полностью обессилел. Я осекся на полуслове. Пауза получилась тяжелой, и я минут через десять неловко предложил посидеть где-нибудь в кафе, выпить вместе, помянуть. Но он лишь отрицательно покачал головой и сказал, что у нас есть еще неоконченное дело на этой набережной. Я не понимал его и не знал, что сказать. Мы постояли еще какое-то время, в полном молчании глядя на воду.

– Лара не мучилась, – монотонно начал он наконец, нарушив паузу, – она умерла мгновенно… как и все женщины этого рода. Линда как-то рассказала, что в давние времена кузен и кузина поженились, несмотря на строжайший запрет католиков на брак между такими близкими родственниками. У них родилась дочка с генетическим отклонением. Точно никто не знает, как все происходит, но в какой-то момент кровь густеет и активно образует тромбы. И передается это по женской линии. Сыновья этого рода все дожили до старости, а вот женщины умирали в молодом возрасте. Это все, что я знаю. И поэтому я был против того, чтобы Ларочка выходила замуж, связывала себя какими-то обязательствами. Невыносимо больно терять того, кого ты любишь. Но… эх, что тут говорить! – вскрикнул он в отчаянии и вновь расплакался.

Я был потрясен открывшейся правдой. Обняв Анатолия Степановича, начал говорить слова утешения. Он вытер глаза, вынул из пакета письмо и протянул его мне. Я вздрогнул, холодок побежал по спине. Взяв конверт, хотел спрятать его в карман тенниски и немедленно уйти, чтобы уединиться и прочитать послание Лары. Но Анатолий Степанович попросил остаться. Тогда я отошел в тень ближайших деревьев и раскрыл конверт.