Солнечная ртуть

И это стало первым, чему ей пришлось научиться.

Второй же вещью оказалось прощение. Безо всякого пафоса — Ада решила не изводить себя ненавистью к матери, только и всего. Ну что с Агаты взять? У неё свой мир. Нет смысла от заката до рассвета думать о старых обидах и несправедливости. Лучше летать среди бронзовых облаков на своём дирижабле. На корпусе которого Ада распорядилась выгравировать название некогда любимой рок-группы. Наверное, это стало её последней юношеской проделкой. Всё равно никто не знал ни значения этого слова, ни даже языка, на котором оно написано.

Помимо этого, баронесса поместила на борту удивительное изобретение, которую отыскала, к своему удивлению, на восточном базаре. Его собирались разобрать на металлолом, так как местные жители опасались приобретать в пользование «дьявольскую машину». Автоматон представлял собой изящный столик на выгнутых ножках, на его боковой поверхности находилась медная женская голова с пышной причёской. Она имел возможность имитировать человеческую речь, втягивая воздух сифоном, снабжённым искусственным языком. Звучало это странно, призрачно и монотонно. Также с помощью системы клапанов говорящий стол можно было запрограммировать на разные языки. Более всего, однако, Аду привлекала возможность подсоединить его к телефону и переписать всю музыку, что там хранилась. Одним словом, шайтан-машину наконец оценили по заслугам.

Мало кто поднимался на этот дирижабль. Несколько раз Мадлен, несколько чаще — драконы. Что Варга, что Эрид, ради любопытства преодолевали свою неприязнь к воздушным кораблям. Последний даже порывался разобраться с управлением, в результате чего дирижабль едва не потерпел крушение.

Как и прежде, они оставались друзьями, и это было лучшим решением. Лёгкий привкус тоски не портил одиночества. Если человек научился жить в ладу с собой, то расставания и встречи с другими переживать ему легче и радостнее.

Со временем Ада это поняла. И это последнее, чему она научилась на данный момент.

***

Они сидели втроём и пили чай. Золото плясало в солнечных лучах, оживляя гранитные плиты, мраморные ступени и металлические рамы витражей. В такие моменты грусть убирается прочь, уступая место чему-то такому, что находится между сном и мечтой. Блики весело мигали на недопитом чае. На солнце сверкали необыкновенного цвета глаза людей, которые вообще-то людьми не являлись. Они не думали о прошлом. Не хотели. Да и будущее тоже никуда не денется.

Там было хорошо, и смех звенел на террасе сказочного замка, улетал к не менее сказочным долинам и скалам. Через клубы дыма и крики вольных чудовищ.

Монстры тоже смеялись. На мгновение весь мир превратился в волшебную утопию под корочкой заката. И ради этого момента стоило жить. Ради злости, сброшенной с сердца.

В конце концов, на кой она нужна?

И облака смеялись вместе с ними.