Солнечная тайна Изабель

Этот день прошел довольно спокойно, но как бы мы не крепились, ближе к вечеру нас начало клонить в сон — сказывалась полная переживаний, бессонная ночь. Мы разошлись по комнатам, и стоило моей голове коснуться подушки, я тут же провалилась в забытье.

Когда по всему дому пронесся грохот, я испуганно села в кровати и сразу же почувствовала укол в сердце, предчувствие, что в это позднее время в «Мистико соларе» пришла беда. Так и случилось. Предсказание Эдмунды сбылось.

Держа над головой подсвечник, Лучиана распахнула дверь, и мы замерли, глядя на почерневшего от копоти Густаво. По его щекам катились слезы, оставляя светлые дорожки, и он дрожал, как в лихорадке.

— Деревня сгорела… — заикаясь, прошептал мужчина и уронил обгоревшую шляпу. — Ни один дом не уцелел…

Я посмотрела за его спину и под ярким светом луны, увидела деревенских жителей в грязной одежде и с закопченными лицами. Их было человек пятнадцать взрослых и кучка детей разного возраста.

— Как это случилось?! — я даже на минуту растерялась, все еще не в силах прийти в себя ото сна.

— Деревню подожгли, — из толпы выступил коренастый мужчина с пучком горелых волос на обожженной голове и подошел ближе. — Каменные дома не могли загореться так быстро, один за другим. Но они вспыхивали, будто факелы и несколько человек погибло — их придавило обрушившимися кровлями.

Из толпы послышались всхлипы и меня словно холодной водой окатили, отчего я моментально пришла в чувство.

— Проходите в дом! Нужно осмотреть детей! Среди вас есть еще раненые?

— Мы пришли, чтобы просить вас об убежище… Здесь есть пустые сараи… — ко мне подошел Густаво и я видела, что его руки до сих пор дрожат.

— Ты не слышал, что я сказала? — я посмотрела через плечо и улыбнулась — Лучиана настежь распахнула двери. — Заходите в дом! Нечего стоять на улице!

Прижимаясь друг к другу, люди потянулись к открытой двери и я услышала тихий голос Густаво:

— Благослови вас Господь, за ваше доброе сердце, донна. И вашу семью…

Глава 10

Пока мы помогли раненым, успокоили и накормили детей, за окнами забрезжил рассвет.

Нужно было что-то делать — люди оказались на улице, и у большинства из них не было даже во что переодеться. Я отвела Густаво в сторону и сказала:

— Нужно поехать в город и купить одежду людям. У меня есть кое-какие сбережения, их должно хватить.

— Да вы что? — мужчина изумленно уставился на меня. — Вам самой эти деньги пригодятся!

— И оставить их в горелом тряпье? — я похлопала его по руке и добавила: — Густаво, это мои люди и я должна заботиться о них.

Он больше ничего не сказал, лишь кивнул головой и пошел в конюшню за Красоткой — спокойной, ласковой лошадкой, которая возила урожай с виноградников и на которой мы возили добро к ростовщику.

Я вернулась домой, чтобы переодеться и взять деньги, пока Густаво готовит телегу и тут же была затянута Лучианой на кухню.

— Донна Изабель, у меня есть идея, по поводу деревенских. Помните, что за виллой есть домишки? Маленькие, с покосившимися крышами, в них когда-то дворовые слуги жили. Если их немного подремонтировать, то они будут вполне пригодны для жилья. На первое время сойдет, а там видно будет.

— Это замечательная идея! — я на радостях обняла свою предприимчивую помощницу. — Думаю, мужчины с легкостью приведут их в порядок! Я вернусь из города, и мы посмотрим на эти домишки.

— А зачем вы в город собрались? — Лучиана удивленно посмотрела на меня. — И не сказали ведь ничего…

— Хочу одежду купить для людей, — ответила я, ожидая протеста с ее стороны, но она неожиданно поддержала меня:

— Это правильно, донна. Они благодарны вам будут и всегда помогут. Вы скажите Густаво, что бы он провел вас в лавку готовой одежды. У Кривой Сильвии отменные вещи — простые люди если сами не шьют, то только у нее их и покупают. Идите, собирайтесь, а я пойду мерки сниму с погорельцев.

Через час мы с Густаво и еще несколькими мужчинами ехали по пыльной дороге в сторону города, изнывая от невыносимой духоты и палящего солнца. Я решила подстраховаться и взяла с собой самых больших парней, которым подыскала кое-какие вещи в шкафу барона. Они были немного малы на этих здоровяков, но все лучше, чем рубахи да штаны с дырами, в пятнах от копоти и сажи.

Сидя на мягком сене, я изучала листок с размерами и количеством одежды — восемь юбок, восемь женских блуз, восемь передников и столько же платков с корсажами. Семь мужских рубах, семь жилетов и семь бриджей. Так же ко всему этому нужно было купить гетры и чепцы. Для детей был отдельный список, но вещи ребятишек не сильно отличались от того, что носили взрослые.

Лавка Кривой Сильвии пристроилась одним боком к мясному прилавку, а вторым к булочной и когда я увидела ее хозяйку, то сразу поняла, отчего у нее такое прозвище — женщина имела небольшой горб, и ее правое плечо было ниже левого. Но это никак не отразилось на ее подвижности, и как только я вошла внутрь лавки, Сильвия выскочила из-за прилавка и суетливо завертелась вокруг меня.