Солнечное сердце (СИ)

Ещё одно авокадо ловко обвели ножом вокруг косточки, разломали, вынули скользкую сердцевину и нарезали мякоть обеих половинок идеальными кубиками.

— Дело в том, что Саяка стала моей первой любовью…

— Рэй, пожалуйста, может, не надо, а? — торопливо перебила. — Я не хочу слушать о ваших отношениях. Ты её выбрал, я всё поняла. Да, я вчера её выставила из Харакуна, но ты вроде бы не возражал. Если ты так горишь желанием…

— Лорен, да послушай же! — рявкнул мужчина и вогнал нож в авокадо с такой силой, что остриё не только прорезало кожицу фрукта, но и вонзилось в ладонь мужчины. Алая кровь обильно потекла, заливая стол.

— Рэй! — воскликнула я испуганно и схватила сразу два чистых полотенца.

За секунды я вынула недорезанное авокадо и отложила его в сторону, промокнула ладонь дракона одним полотенцем, убирая возможную грязь и остатки мякоти, а вторым плотно забинтовывая рану. Ради этого пришлось сесть на стул Сатоши и даже слегка соприкоснуться коленями с Рэем. Больше всего напугало даже не то, что крови оказалось достаточно много, а то, как при всех моих манипуляциях замер и молчал сам принц Аккрийский.

— Рэй? — взволнованно позвала я, зажимая рану и заставляя мужчину сжать руку в кулак. — Ты как? Очень больно?

На дне тёмных омутов вспыхнули золотые искры.

— Если бы я только знал, что надо проткнуть руку ножом, чтобы заполучить твоё внимание, сделал бы это сразу, не задумываясь. Шрамом больше, шрамом меньше — какая разница?

От слов лорда Чернильных Небес вдоль позвоночника побежали мурашки.

— Никогда так не делай. Хорошо?

Рэй задумчиво наклонил голову к плечу, что можно было по-местному трактовать и как отказ, и как согласие. Был у них такой дурацкий жест… Когда я мучила Кайто и Сатоши, требуя объяснить, что он значит, они лишь разводили руками. Для себя поняла, что этот жест понимаю примерно так же, как иностранцы известную фразу «да нет, наверное».

— А ты меня выслушаешь?

Рэйден с надеждой заглянул мне в глаза. Мужские пальцы погладили чувствительную кожу запястья, где проходят тонкие вены, а я почувствовала, как мурашки, но уже совсем иного рода, пробежали аж до сгиба локтя. В животе хлопнули крыльями не то бабочки, не то колибри. Ну вот что он делает? Неужели не понимает, как на меня действует? Вчера оттолкнул, теперь ласкает и, похоже, сам не замечает этого…

Я вытянула собственную кисть из тёплых рук принца Аккрийского. Повернулась так, чтобы больше не касаться его коленей.

— Да, разумеется. Я тебя внимательно слушаю.

Рэй несколько напряжённо на меня посмотрел, как будто ожидал, что я вот-вот сорвусь с места и куда-нибудь рвану, но спустя несколько секунд шумно вздохнул:

— Лорен, я не знаю, что именно тебе известно о драконах, и ввиду того, что люди часто всё переиначивают и истолковывают неверно, начну немного издалека. Мало кому известно, но у нас есть два этапа зрелости. Первый мы называем интеллектуально-психологическим. Считается, что к двадцати пяти годам дракон или драконица уже взрослые настолько, что сами могут определиться с выбором дела жизни.

Я сосредоточенно кивнула. Двадцать пять лет, по моим меркам — достаточно большой возраст, чтобы решить, чем хочется заниматься… По моему опыту, многие понимают это и раньше — в шестнадцать-восемнадцать, но таких людей очень мало. Мне самой повезло: я осознала достаточно рано, что хочу заниматься массажем, но также видела множество примеров, когда сокурсники поступали в мой институт потому, что «так сказали родители» или чтобы «продолжить семейное дело». Как раз годам к двадцати пяти, когда они получали образование и первый опыт, их вдруг осеняло: это совсем не то, чем им хочется заниматься всю жизнь. Наверное, две трети моих бывших однокурсников пошли работать не по полученной специальности. Ленка решила наращивать ногти и позднее открыла свой салон красоты, Вера стала свадебным фотографом, Витьку понравилось играть на бирже…

Если драконы взрослеют примерно так же, как люди, то у меня вызывает уважение, что они понимают, что настоящее взросление происходит много позднее, чем в восемнадцать.

— А второй этап — биологический, — тем временем продолжал Рэй, а я силой воли выдернула себя из воспоминаний, пока не заболела голова. — Он наступает у каждого дракона индивидуально, чаще всего от двухсот до четырёхсот лет. Это момент, когда существо начинает чувствовать, кто подойдёт ему в пару для заведения потомства, а кто нет. Нас очень мало, а потому сама природа подсказывает, с кем стоит провести ритуал слияния жизни, чтобы дети всё-таки появились.

— И… таких пар может быть несколько? В смысле, если я была бы драконицей, я бы могла почувствовать, мне одинаково подходят несколько мужчин или это всегда одно и только одно существо? — аккуратно уточнила.