Солнечное затмение (СИ)

   -- Такую же старую ведьму как ты. Плачу сто евралей, но работу должна сделать на совесть!

   Старший советник некоторое время смотрел прямо ей в лицо. В нем, как в кривом зеркале, отражались все ужасы человеческого бытия. Нида всегда взирала на собеседника только левым глазом. При этом косой правый глядел совершенно в другую сторону, словно чего-то подглядывал. Длинные черные волоски, торчащие из огромных бородавок, походили на тараканьи усы. Было страшное предчувствие, что бородавки вдруг раскроются, и из-под кожи колдуньи выползут эти твари, побегут по лицу и присоединяться к армии своих собратьев, хозяйничающей в этом жилище.

   "Тьфу, уродина!". Альтинор не выдержал и отвернулся.

   -- Договорились или не... А! Ч-черт! -- герцог брезгливо одернул штанину, по которой уже карабкалась пара совсем охамевших тараканов.

   -- Ведите ее ко мне, -- распорядилась колдунья.

   Как только Ольга вошла в жилище, краска на ее лице быстро померкла, и в глазах появился легкий испуг. Она с опаской посмотрела на кипящие котлы, чуть не вскрикнула при виде больших черных насекомых и уж совсем сникла, когда к ней подошла старая страхолюдина.

   -- Не переживай, детка. Я тебя разрисую так, что родное зеркало не признает. Ты сама от себя отречешься, лишь только глянешь в него... Не бойся, это совсем не больно.

   Альтинор легонько дотронулся до ее косы.

   -- Дочь моя, увы, но это необходимо. Пойми, все, что мы делаем -- делаем лишь во имя сохранения твоей жизни.

   Нида достала из-под лавки свои многочисленные порошки и принялась месить их них разные мази. Во время работы рот у нее почти не закрывался. Она постоянно что-то бубнила, на кого-то ворчала, о чем-то вспоминала. То вдруг грязно ругалась, то как припадочная начинала хохотать. Разговаривала, в основном, сама с собой. Или со своим вымышленным собеседником (наверняка каким-нибудь принцем на белом коне). К Ольге обращалась лишь изредка. А про герцога совсем позабыла.

   -- На-ка милашка, выпей это, и твой голос будет отдавать приятной хрипотой, как у меня... А теперь намажь лицо вот этим снадобьем... Та-ак, хорошо... Теперь наложим тени... Сейчас нарисуем морщины... Только не вертись, а то из тебя получится совсем некрасивая уродина... Не вертись, я сказала!.. Та-ак...

   Альтинор смотрел и приходил в ужас от восхищения. Нида была мастерицей высшего класса. Это был талант. Драгоценный самородок в облике чудовища. Ее руками (и только руками) без помощи древнего колдовства творилось настоящее чудо. Ольга менялась на глазах. Через какое-то время от ее красоты осталась лишь русая коса. Она уже неестественно смотрелась на новоявленной старухе с обрюзгшим морщинистым лицом, с синими кругами около глаз и словно изъеденными кислотой кистями рук. Это ли нежные девичьи пальчики, одно прикосновение к которым даже черствую душу герцога приводило в трепет? Нида так искусно накладывала грим, выводила все его оттенки и цвета, что художник на чистом листе не смог бы нарисовать лучше, чем она на живом человеческом теле.

   -- Та-ак, деточка... Теперь горб. Обязательно горб! Хочешь такой как у меня? Я бы с удовольствием тебе его отдала, да самой еще сгодится. Есть у меня запасной, не переживай.

   Яркая дворянская одежда царевны давно уже валялась в углу. По ней ползали вездесущие тараканы. А на девушку накинули власяницу. Потом колдунья взяла большие ножницы и отрезала косу под самый корень. Змейка золотистых волос полетела на пол.

   -- Есть у меня один замечательный парик... Ха, если покопаться по гнилым углам, у старой Ниды найдется все, что угодно. На-ка, примерь...

   Мрачная инициация длилась эллюсии три или четыре. Точнее сказать невозможно, ибо в этом смрадном логове попросту не было времени. Колдунья терпеть не могла часы. Их постоянное тиканье действовало ей на нервы. Последним актом длительного ритуала было зеркало. Нида осторожно протянула его Ольге. И та, едва глянув в него, громко вскрикнула и разжала пальцы.

   Внезапный звон осколков напугал даже тараканов.

   -- Сьир, накиньте еще пять евралей за зеркало, и ваше любовница будет довольна.

   Когда перед взором короля Эдвура предстал его старший советник в сопровождении страшной скорченной старухи, он долго стоял с открытым ртом, подбирая нужные мысли для нужных слов. В чувство его привел внезапный бой настенных часов.

   -- Поклянись, что ты не использовал древнее колдовство!

   Альтинор обиженно напряг мышцы лица. Вместо ожидаемой благодарности еще и упреки! "Нет, Эдвур, ты явно засиделся на троне!". Вслух же произнес:

   -- Ваше величество, если для вас так важна эта клятва, то пожалуйста! Я могу поклясться хоть сотню раз. В чем угодно!

   Тяжелая портьера разошлась надвое, и в королевские покои ворвался князь Мельник.

   -- Что вы с ней сделали?! Что? -- его рука легла на эфес меча. Глупее жеста перед монархом Франзарии и выдумать было невозможно.