Солнечное затмение (СИ)

   Ему снились пейзажи планеты Фрионии. В красноватых лучах заходящей Проксимы они были великолепны. Орнамент красок на каменистой почве приводил в немой экстаз чувствительное воображение. Воздух там был разряженным. Приходилось часто работать легкими, чтобы насытить организм кислородом. Во сне повторилась имевшая место в действительности реплика Джона: "пойду, помочусь на закат...". Вайклер вновь предложил приступить к поискам разумной жизни. Коллеги его отговаривали, скептически махали руками, но тот принялся поднимать один за другим мертвые камни и вглядывался: не таится ли под ними разумная жизнь? Под одним из камней он нашел пачку папирос "Беломорканал". Такие курил Павел. Джон их терпеть не мог. "Эй, Паша, твои любимые! И откуда они здесь?". Павел подошел, внимательно разглядел пачку, покрутил ее перед своим носом и произнес: "это Юрий Гагарин оставил". Вайклер несколько смутился: "а он был здесь? Точно?". Тот утвердительно кивнул. "Опять вы, русские, раньше нас успели...". Теперь Павел отрицательно покачал головой: "нет, Эдрих, раньше всех здесь побывали монголы". Подтверждая его слова артефактами, подошел Майк и показал всем череп раскосого монгола, нанизанный на палочку. "Фриония -- родина монгольского народа. Они покинули ее еще двенадцать веков назад и явились на Землю в качестве богов. На Земле тогда еще была невежественная тьма...".

   "Тьма... тьма..." -- эхом повторял бредящий рассудок.

   Тьма... Опять тьма! Вайклер проснулся, открыл глаза и поначалу даже с трудом вспомнил, где вообще находится. Легкий ветерок выдул из промокшей одежды остатки тепла, и теперь все тело дрожало от холода. "Сколько я проспал?...". Вайклер неуклюже поднялся на ноги и стал озираться вокруг. Один из множества невидимых горизонтов уже обязан был хотя бы налиться красками солнечного восхода. Эдрих нащупал во внутреннем комбинезоне плазменный пистолет и уверенный, что он испорчен от воды, равнодушно нажал пару раз на гашетку. Пессимизм и здесь его не подвел. Никакого выстрела не произошло. Ни к чему уже негодная железка с презрением отлетела в сторону. Послышался всплеск на поверхности реки, и снова монотонный шум ее бегущих волн.

   --Джо-он!!.. Але-екс!!.. -- он взывал к ним, словно к богам, всемогущим и многомилостивым. -- Э-э-эй! Кто-нибудь!!

   Божество под странноватым именем "Кто-нибудь" также не отозвалось. Слабое эхо передразнивало его отчаянные порывы. Вайклер сделал осторожный шаг... Другой... Третий... Мелкокаменистая почва под ногами податливо прогибалась. Потом штурман от всей души взвыл. В лицо кольнуло что-то острое и твердое. Он слепо пошарил руками пространство впереди себя и нащупал ветку дерева. Потом еще несколько. Потом сам ствол, что и убедило его в правоте своей гипотезы: все-таки простое дерево. Чувство радости, что хоть какая-то органическая жизнь на планете имеет место, оказалось каким-то прокисшим, вялым, по сути лишенным радости как таковой. "Нет... это не обыкновенная ночь... Это затянувшееся безумие!". Вайклер понял, что совершенно слеп для этого мира. Из эмпирических восприятий окружающих вещей в наличии остались лишь органы осязания и слуха. Да, он слеп. И иного способа вести себя, как в свое время делали люди, лишенные зрения, придумать было невозможно. Он отломал две длинные ветки, взял их соответственно в обе руки и, прощупывая таким образом пространство перед собой, неуверенно пошел вперед. Звезд на небесах до сих пор не было. Можно сказать проще -- не было самих небес. Не имелось, впрочем, даже надежды, что они когда-нибудь появятся. Вверху, далеко над головой что-то шумело: скорее простое эхо бурлящей реки. Ориентация во времени была весьма и весьма относительной. Прошло минут двадцать или тридцать, прежде чем Вайклер почувствовал, как сапог хлюпнул по воде... Снова река! Река сзади и река спереди. Кое-какой план местности уже начинал вырисовываться. Он развернулся вполоборота и продолжил свои слепые скитания. Ветки изредка хлестали по телу, словно взбодряя: "эй, парень, не унывай, мы тут, совсем рядом!". Утешители с них были хреновенькие, но их невидимое общество хоть как-то разнообразило ощущения.

   -- Джо-он!! Мать твою... Хоть кто-нибудь живой есть?! -- он каждый раз вздрагивал от собственного голоса. Этот голос почему-то казался чужим, словно кто-то стоит совсем рядом и орет в самые уши. Чужым (сказать точнее: чуждым) здесь казалось все абсолютно. -- Это не Земля... это не может быть Землей...