Солнечное затмение (СИ)

   Молодец все-таки Даур Альтинор! Нашел, за какой нерв следует задеть, чтобы сломить самого несгибаемого. Собравшаяся толпа возбужденно гудела. Король устало ждал развязки. Нельтон опять заплакал. Лишь один инквизитор Жоэрс равнодушно ковырялся в своем носу. Почему-то только сейчас многие заметили, что Дьессар был очень красив собой: строен, широкоплеч, с открытым волевым лицом. Такому бы служить в почетном карауле его величества. Горожане, сами себе удивляясь, вдруг заметили, что почти сочувствуют ему. Те, кто только что скандировал "смерть еретикам!", теперь требовали другого:

   -- Дьессар, подумай!

   -- Тебя просит сам старший советник короля! Тебя умолял на коленях священник Нельтон!

   -- Ты такой же человек, как и мы, Дьессар!

   Пастор лученосной веры посмотрел на обугленные тела Каира и Альниды, глянул на утомленного короля, впервые посмотрел в глаза королеве Жоанне. Потом вяло поднял руку вверх.

   -- Если то, о чем вы говорили, увижу своими глазами, -- отрекусь от своей веры. Клянусь.

   * * *

   Дьессара заковали в цепи и доставили в один из луизитанских портов. Потом вместе с такелажем, как нечто неодушевленное, погрузили в трюм. Поначалу капитан Бьюти наотрез отказался брать на свой борт еретика, замахал руками и, давясь собственным смехом, закричал:

   -- Я похож на идиота?! Если издали вам показалось, что похож, посмотрите на меня вблизи! Я здравомыслящий человек!

   Франзарским послам пришлось отвалить ему приличную сумму -- чистым золотом. Бьюти помялся, почесал щетину, пошмыгал носом, даже понюхал золото и изменил свое мнение на противоположное.

   -- Только имейте в виду! Я буду обращаться с ним как со скотом! Я даже имя ему скотское придумаю!

   Один из послов саркастически усмехнулся:

   -- Поверьте, капитан. Так, как с ним обращались в подземелье Анвендуса, -- хуже не выдумаешь. И имейте в виду, если вам удастся убедить его отречься от ереси, король Эдвур заплатит вам еще столько же!

   Бьюти скривил такую физиономию, будто его попросили решить задачу для дошкольного возраста. Ему снова стало смешно. И всякий раз его смех сопровождался зрелищем широко открытого рта, в котором каждый второй по счету зуб был или отломан или полностью выбит.

   -- Господа, вы можете сомневаться в каком угодно вопросе, но не в этом. Поверьте старой морской крысе, то бишь мне, если человек увидел своими глазами Рассеяние Мира, если хоть издали наблюдал что из себя представляют лохмотья разорванного пространства, трепещущие в раскаленной Протоплазме, -- ни во что другое он поверить уже не в состоянии.

   На этом и порешили. Научно-исследовательское судно с экзотичным названием "Любимец ветров" вот-вот должно было отчалить от берегов Луизитании, чтобы плыть по морю Древних Атлантов к самым границам черной вселенной. Логично было бы предположить, что на его борту находится какой-нибудь ученый муж, представитель науки. И предположение сие не ошибочно. Имелся такой. Его звали Антейро Винатэс -- горбатый старичок небольшого ростика, но величайших познаний. Он имел собственную философскую концепцию окружающего мира, исписал за свою жизнь тысячи листов научных трактатов и почти на всякое явление в природе имел собственное мнение. Частенько он любил проповедовать науку среди пьяных матросов, но те практически ни черта не понимали из сказанного. Зато охотно соглашались со всеми его доводами.

   Незадолго до отправления в трюм спустился капитан Бьюти. Дьессар, казалось, сидел в той же позе, в которой его оставили при загрузке. И даже не шевелился.

   -- Эй... звать тебя как?

   Солнцепоклонник медленно повернул голову.

   -- Я Дьессар, пастор лученосной веры.

   Бьюти хмыкнул.

   -- Это имя тебя слишком возвеличивает. Я буду звать тебя... -- капитан почесал свою редеющую макушку, -- да никак не буду звать! Не хватало еще тратить мозги на придумывание твоего нового имени. Буду обращаться к тебе просто "эй!". Коротко и ясно. Меня же звать капитан Бьюти. Выжги это имя себе на руке. Я также отзываюсь на кличку "старая морская крыса". Только не путай: не мышь, а именно крыса! Назовешь хоть раз мышью -- убью на месте преступления. Мое слово на этом корабле для тебя все равно, что глас Непознаваемого... Ах, забыл, ты же в него не веришь... Передвигаться будешь только в цепях и есть только то, что оставят тебе матросы. Та-а-ак...

   Бьюти обошел заключенного со всех сторон, наверняка, оценивая его физическую силу. И слегка присвистнул. Что именно он хотел выразить этим свистом, не объяснил. Потом перевел разговор на другую тему:

   -- Скажи мне, еретик, куда мы попадем, если будем двигаться строго по компасу вдоль моря Древних Атлантов?

   Дьессар облизал пересохшие от жажды губы и болезненно взглотнул.

   -- Если ответишь правильно, дам тебе воды.

   -- Мы попадем в Америку^{1}

   Бьюти вновь расхохотался. Его смех был какой-то болезненной реакцией организма на любые внешние раздражения. Причем, этот патогенный смех, лишенный самого главного -- веселья, напоминал собой нетрезвый гусиный гомон. Нечто похожее на "га-га-га".