Солнечное знамя

Да, она уже видела точно такое же дерево. Когда они с Заем убегали от эльфов. Магический вяз, дерево, распространяющее вокруг себя магию. Правда, тогда Зай сказал, что с этим деревом что-то не так…

Их вытолкали из кареты, остановившейся рядом с проходом в кустах-«колючке», не только их троих, вместе с гномом-проводником, но еще десятка два человек, которых вместе с девушкой и ее ометалличенным спутником погрузили возле здания городского суда. Возможно, тоже пытались сбежать из благословенного эльфийского королевства. Или были виновны в чем-то столь же серьезном. По крайней мере, Алиона не верила, что эти люди — настоящие преступники.

Раз их поймали эльфы — они априори ни в чем не виноваты.

— Нор! — мелодично рявкнул — как бы странно это не прозвучало — эльф-конвоир в снежно-белой форме, в которой, как могла догадаться Алиона, ходили только те, кто даже среди эльфов выделялся жестокостью. Вернее — бесчеловечием.

Хотя откуда у них человечность? Это же эльфы…

Вспышка боли.

Она зазевалась, и конвоир ударил ее «бичом»:

— Нор!

Понятно. «Вперед!». Туда, куда уже мелкой трусцой побежали остальные.

К холму.

Позади Алионы невозмутимо бежал Зай, который, как внезапно поняла девушка, продолжал послушно выполнять ее последнюю команду «Бежим за мной!». Сердце защемило: удастся ли вернуть обратно прежнего, шумного, вспыльчивого, но любимого Зая или он навсегда останется послушном стальным подобием прежнего себя?

И второй вопрос: куда они бегут?

— Нор! Нор! — подгонял их конвоир.

Понятно, что нор. Куда — нор?

На секунду Алионе показалось, что их сейчас всех убьют. Прямо под деревом. Чтобы напоить его их кровью. «Дерево свободы нужно поливать кровью патриотов» — пафосная метафоричная фраза представилась ей во всей своей жутковато-натуралистичной буквальности. Нет, навряд ли. Навряд ли фигуральное «дерево свободы» будет расти в нескольких экземплярах, да и все они — далеко не патриоты. По крайней мере — не эльфийского королевства точно.

Но ведь на холме кроме дерева — ничего нет!

Ну, разве что еще несколько белоснежных конвоиров, стоявших у подножия.

Новая партия заключенных Зеленой Рощи подбежала к ним, тяжело дыша и хрипя, и тут же выяснилось, что на холме, может, ничего и нет.

А под холмом — есть.

Зеленая трава, глухо чмокнув, раскрылась, обнажая широкий черный проход внутрь холма.

Под землю.

Мельком вспомнившиеся земные легенды о людях, попавших к эльфам, живущих под холмом, мелькнули и исчезли, стертые безжалостной реальностью.

Навряд ли их здесь ждут балы и танцы.

* * *

Никаких бальных залов под холмом действительно не оказалось.

Темное преддверие перешло в широкий коридор, залитый светом множества голубоватых цветов-колокольчиков, растущих на потолке. От центрального коридора отходили в стороны более узкие проходы, над каждым из которых с эльфийской аккуратностью и педантичностью были выведены руны, несомненно, обозначавшие, что там можно обнаружить, если ты туда свернешь.

Если позволит конвой, конечно.

Помимо довольно большого количества беломундирных эльфов, передвигавшихся по проходу парами, группами, с дымчато-серыми псами и без них, навстречу попадались и несомненные заключенные. Одетые в белые робы с золотистой вышивкой, резко контрастирующие как с общим интерьером, так и с выражением их лиц. Вернее, его полным отсутствием. Всегда под конвоем, всегда — бегом.

— Раааа!!! — раздалось из одного бокового коридора.

Дракон, как успела краем глаза заметить Алиона. Запертый за решеткой, чем-то похожий на тех, что она видела на параде, но чем-то и отличающийся. Стоявшая рядом фигура в огромных серебристых доспехах хлестала дракона бичом, не магическим, предназначенным для «игрушек» и пленников, а вполне настоящим трехметровым бичом.

— Раааа!! — в реве дракона явственно слышались ярость и тоска.

Алиона бежала в общей группе, механически переставляя ноги и не менее механически отмечая происходящее.

Вот два эльфа выводят из коридора под руки третьего, покачивающегося, как пьяный.

Вот их группу остановили и отделили от нее всех гномов. Алиона проводила взглядом гнома-проводника, в глубине души чувствуя, что больше в жизни его не увидит.

Да и сколько ей осталось, той жизни?

Как бы отвечая на этот вопрос, двое заключенных под присмотром очередного беломундирника протащили мимо них телегу с внушительной кучей чего-то накрытого серебристой тканью. С внушительной кучей чего-то…

Из-под ткани свисала рука в бело-золотом рукаве…

Куча на телеге была очень внушительная.

— Нет!! — яростный крик и один из их группы, казалось бы, смирившийся со своей участью, как и все остальные, невзрачный, неприметный человек, каких дюжина на десяток, бросается на конвоира. Безумно длинный прыжок, из тех, что нельзя повторить на соревнованиях, из тех, которые нельзя повторить, их можно только совершить на пределе и за пределами всех своих сил в минуту смертельной опасности.

Падает и катится по полу сбитый с ног эльф, отлетает к ногам заключенных меч…

Второй конвоир вскидывает свой меч, короткая цепочка зеленых огней — и спина взбунтовавшегося расцвечивается красными пятнами.