Солнечные часы

Снеговик пребывал в отвратительном расположении духа. Чарли сообщила ему расценки самого дешевого изготовителя солнечных часов, которого смогла найти, – бывшего каменотеса из Уилтшира. Увы, часы, о которых мечтал Пруст, даже у этого мастера обошлись бы в две тысячи фунтов. Суперинтендант Бэрроу запретил такие траты категорически: бюджет ограничен, есть вещи и поважнее – хотя бы починка «однорукого бандита».

– Знаешь, что мне предложил этот кретин? – разорялся Пруст. – В «Садовом центре» рядом с его домом, видишь ли, солнечные часы продаются дешевле двух фунтов. Позволил купить, если мне очень хочется. И плевать ему, что часы стоячие! Плевать, что эти штуковины время не показывают! Неужели я не упомянул об этом ключевом моменте, сержант? Так вот: Бэрроу не видит разницы между декоративными часами, которые годятся только для украшения, и настоящими, которые должны показывать солнечное время! Бестолочь.

Чарли услышала, как Саймон произнес:

– Пруст…

Ничего себе! Как будто подслушивает его мысли.

– Что Пруст?

– Я поговорю об этом с ним. По-моему, мы поступаем неэтично. Бросаем Наоми Дженкинс в клетку к Джульетте Хейворт. Используем как приманку.

– Он дал добро.

– Он не в курсе, о чем идет речь на этих встречах. Обе женщины нам врут. Мы топчемся на месте.

– Какого хрена, Саймон! Даже не вздумай!

Нет, угрозами она ничего не добьется. Слишком силен в нем дух противоречия. К тому же Саймон склонен считать себя единственным хранителем приличий: еще одно следствие его религиозного воспитания.

Чарли сбавила тон:

– Послушай, самый верный шанс разобраться в этом чертовом деле – позволить женщинам грызться и дальше. Будем надеяться, что-нибудь да проскользнет. Заметь, сегодня мы знаем о Роберте Хейворте больше, чем вчера.

Саймон был настроен скептически, и Чарли быстро добавила:

– Ладно, ладно. Возможно, Джульетта врет. Каждое ее слово может оказаться ложью, но я сомневаюсь. Думаю, она что-то хочет нам сообщить. Хочет что-то сообщить Наоми Дженкинс. Нам нужно время, чтобы выяснить, что именно. У тебя есть план получше? Нет? Тогда я буду тебе признательна, если ты не станешь распускать сопли и убеждать Пруста обломать мойплан.

– Ты считаешь Наоми Дженкинс крепким орешком. А это, возможно, совсем не так, – ровным тоном возразил Саймон. В последнее время, отметила Чарли, его просто невозможно разозлить, он перестал реагировать на подначки. – Она в любую минуту может сломаться, и ты будешь винить себя. Не знаю, что между вами такое…

– Не смеши меня.

– Да, она женщина умная, совсем не из шушеры, с которой нам в основном приходится иметь дело. Но ты с ней обращаешься, будто она одна из нас, а это не так. Ты слишком многого от нее ждешь, слишком много ей рассказываешь…

– Прекрати!

– Ты сообщаешь ей всю информацию, чтобы вооружить ее против Джульетты, – поскольку убеждена, что убить Хейворта пыталась Джульетта. А если нет? Она ведь так и не призналась. Наоми Дженкинс с самого начала нам лгала и продолжает лгать.

– Она чего-то недоговаривает, – признала Чарли. Ей бы поговорить с Наоми с глазу на глаз. Чарли была уверена, что сможет вытянуть из Дженкинс правду, если они останутся наедине.

– Она знает что-то из того, о чем умалчивает Джульетта. И Джульетта видит, что Наоми это знает, и очень недовольна. Она хочет одна владеть всей информацией и выдавать ее малыми дозами. Боюсь, она вообще замолчит. Не согласится больше ни на какие беседы. Только так она сможет демонстрировать нам, кто тут главный.

Чарли решила сменить тему.

– Как Элис? – небрежно спросила она, хотя клялась себе не произносить это имя. Черт. Теперь уже поздно.

– Элис Фэнкорт? – удивился Саймон, словно и думать о ней забыл.

– А ты еще с какой-то Элис знаком?

– Откуда мне знать, как Элис?

– Ты собирался с ней встретиться.

– Ах да. Не встречался.

– Отменил встречу?

Саймон глянул на нее озадаченно:

– Нет. Вообще не договаривался.

– Но…

– Я сказал тебе, что подумываю ей позвонить, предложить встретиться. Но не звонил, руки не дошли – только и всего.

«Ну и что делать – расхохотаться или плеснуть холодным чаем ему в морду?» Злость и облегчение боролись в ней, но у облегчения, как у гораздо более слабого чувства, не было шанса на победу.

– Задница ты, – выдохнула Чарли.

– Что?…

Саймон смотрел на нее с недоумением человека, натолкнувшегося на непредвиденную проблему. И что самое гнусное, он не притворялся. Саймон бывает самонадеянным и властным только в работе, а во всем остальном – тюфяк тюфяком. Правда, весьма опасный тюфяк, считала Чарли. Из скромности Саймон предполагал, что ни его слова, ни поступки не способны ни на кого повлиять.

– Ты сказал, что встретишься с ней. Я и решила, что вы обо всем договорились. Наверняка ты понимал, что я так и решу.

Саймон покачал головой:

– Извини, если я тебя невольно обманул. Ничего такого я не хотел.

Чарли была сыта этой темой по горло. Она показала, что неравнодушна к нему. Снова.