Солнечные часы с кукушкой

Соберутся души
Пращуров дремучих
У костров небесных
Поиграть в игру,
Выпить да покушать,
Да ударить в бубен —
Пусть не лезут бесы
К мирному костру!

Выпьют по стакану.

Уж чего, не знаю.
И богов уважат,
И помянут нас.
Полукругом встанут,
Музыку сыграют,
Или даже спляшут
Кто во что горазд.

Будет пахнуть дымом,

Мокрой черепицей,
Близкими снегами
От осенних звёзд.
Пронесутся мимо
Гуси вереницей,
Где-то под ногами
Свистнет паровоз…

Серый звёздный дождь

1

А с помятого небосклона
капли падали в ритме вальса.
Посмотри-ка, крылатый кто-то
с облаков на асфальт сорвался,

а в глазах – пустота: ни фальши,

ни любви, ни тоски смертельной.
Понесёт по дороге дальше
клочья песенки колыбельной.

«Баю-бай!» Но какой раскраски

было радуги коромысло?
И чего не хватает сказке?
Может, вымысла? Может, смысла?

2

Две недели не ходит почта
из созвездия Ориона,
потому не узнаешь точно,
где теряется след дракона.

И кого… и куда послали?

Сколько раз и к какому сроку?
Письмоносице, тёте Вале,
Звездный Пёс перешёл дорогу.

И теперь она сморит косо,

вяжет шаль и не любит лето?

…Юный месяц – как знак вопроса,

старый кукиш – как знак ответа…

Плывущий против

Февраль

Февраль, февраль… Да что ж такое в нём?
Предчувствие весны? А может – эхо
того, что мягче сна, теплее меха?
Мерцающим и ласковым огнём
камина освещённая икона,
и Богоматерь смотрит безутешно.
А за окном – всё ветрено и снежно.
Разлитого на пол одеколона
разящий запах. Календарь настенный,
распухший вдвое от усердных читок.
На пожелтевших фото лица чьи-то —
просты, наивны и чуть-чуть надменны.
Не оттого ль, февраль, твоя погода —
завесы туч и ветры ледяные,
как письма… как открытки именные,
для памяти дороже год от года?

«А давай доживём до весны…»

А давай доживём до весны!
Потому что не так уж серьёзны
и крещенские злые морозы,
и секира ущербной луны,
и глубокие снежные сны…
Ну, давай доживём до весны!

А давай мы не будем искать

для слезливой печали предлога:
если хочется – плачь, ради бога,
но зачем же опять и опять
так беспомощно губы кусать,
и мосты за собою сжигать?

Ну, давай, мы с тобой поживём,

подождём очевидного чуда.
Ведь хандра – это та же простуда:
плед достанем, глинтвейна нальём.
А потом – босиком под дождём!
Вера в Солнце не блажь, не причуда.
Ну, давай до весны доживём!

Этюд с колодцем