Солнечные Звери

Отсюда до линии соприкосновения всё ещё было порядочное расстояние, и город продолжал жить обычной жизнью. Работали магазины, на улицах — обычное движение гражданский автомобилей. Ни намёков на эвакуацию. В другое время, наверно, меня бы это расстроило. Но теперь, пожалуй, я готов был понять логику тех, кто принимал решения. Если план сработает — эвакуация будет только помехой; лишними расходами в серьёзно пострадавшей экономике. А если нет — тем более, к чему суета, если шансов всё равно нет? Так хоть последние часы и дни люди проживут относительно нормально…

Ребята, которые ехали с нами в транспорте, были уверены, что их везут на полигон для боевого слаживания. Они всё ещё воспринимали происходящее, как военный кризис. Что наша страна воюет с необычным, но всё же врагом, которого теоретически можно победить. Смирившись с нашим присутствием, солдаты и сержанты делились самыми невероятными слухами, которые дошли до них из кризисной зоны: что против нас используют мутантов, созданных в секретных лабораториях Демократического Союза; что, скорее всего, нас атакуют пришельцы, которые спали во льдах тысячи лет, и проснулись из-за изменения климата, что кто-то из наших перешёл на сторону противника, потому что им обещали власть после их окончательной победы.

Человеческое сознание не терпит пустоты. Вакуум при отсутствии актуальной информации засасывает любой мусор. Впрочем, опять же: кому было бы легче, если бы все знали правду?

Как только мы выгрузились, к нам подошёл капитан с общевойсковыми нашивками. Он пригляделся ко мне, должно быть, мысленно сличая внешность с фотографией, которую ему сбросили на планшет. Удовлетворившись результатом осмотра, он спросил, отдав воинское приветствие:

— Подполковник Иванов?

— Так точно, — сказал я, отвечая по уставу.

— Меня за вами послали. Вас ожидают в штабе. Я провожу. — Сказал капитан.

Удивительно, конечно, что в качестве посыльного используют офицера — и, похоже, капитан был озадачен этим обстоятельством не меньше, чем я.

— Ясно, — кивнул я, — что ж, я готов.

Ваня вопросительно посмотрел на меня — мол: «идти с тобой или не стоит?» Я кивнул в ответ: «Конечно, идти!»

Офицер кивнул, и мы пошли за ним.

В части была суета. Возле ворот скопилась колонна техники. Кто-то проводил построение и, похоже, инструктаж. Кто-то выгружал зелёные ящики из грузовиков. Такое бывает в подразделениях накануне больших учений.

Штаб представлял собой двухэтажное деревянное здание, выкрашенное зелёной краской. Проводив нас до входа, офицер снова отдал приветствие и остался на месте. Караульный, стоявший рядом, вытянулся в струнку, пожирая офицера глазами. Что ж, похоже, капитан — командир комендантского взвода, или что-то в этом роде. Не так уж, оказывается, удивительно, что послали именно его.

Я пожал плечами и толкнул дверь. Шеф стоял в коридоре, в паре метров от входа, и разговаривал с Еленой. Она возбуждённо жестикулировала, но оборвала себя на полуслове, когда увидела нас.

— Рад видеть, — приветствовал нас шеф, протягивая руку, — как добрались?

— По-военному, — сухо ответил я.

— Понимаю, но иначе было никак… у нас есть основания полагать, что та штуковина держит тебя в поле зрения. Надо было создать видимость правильной активности.

— Если так — почему она не может подслушивать нас прямо сейчас? — спросил я, — или там, на совещании?

— Понимаете, — вмешалась Елена, — у этой сущности есть определённый предел восприятия нашей структуры информации. Грубо говоря, если она перестанет нас переваривать, и попытается понять — то переродится. Потеряет первоначальный код. Она может взаимодействовать с нами информационно, разумеется, но только в определённом, очень ограниченном, диапазоне.

— Стойте, — вмешался Ваня, — но, если так — можно же было использовать это, чтобы уничтожить! Разве это не проще, чем ваш план?

— Мы думали об этом, — кивнула Елена, — но при всей привлекательности метода нам не удалось найти способ заставить эту сущность воспринять нужную информацию. Наверняка именно против такого рода вмешательства оно защищено в первую очередь.

— Ясно, — кивнул Ваня.

Шеф недовольно посмотрел на него, но ничего не сказал. Это означало, что Ваня мог продолжать работать со мной. Хорошо. Такой расклад избавлял от некоторых хлопот.

— Устал с дороги? — спросил шеф.

— Терпимо, — ответил я.

— Ну, если терпимо — тогда давай скатаемся на место.

— Что у нас со временем? На что рассчитывать можно?

— Вечером по плану тестовый прогон. Тебе присутствовать не обязательно. Если всё в порядке — операция запланирована на завтрашний полдень, — ответил шеф нехотя, — но даже если что-то пойдёт не так — резерв времени есть. Как ты понимаешь, у нас нет права на осечку.

— Понимаю, — кивнул я.

Шеф указал на дверь, через которую мы только что вошли. Там уже стоял командирский УАЗик.