Солнечные

В нём обнаружен фемтфон в сохранном состоянии. Его карта памяти зафиксировала координаты маршрута, факт выхода за пределы Солнечной системы, а также последнее послание… – тут Кремень сделал паузу и, наконец, договорил: – … вашей фрейлины.

– Ты пришел, чтобы прочесть его мне… – сказала Мария и закрыла лицо руками. – Читай же!

Кремень сделал шаг по направлению к ней, но заставил себя остановиться. Открыл текст на фемтфоне и прочел:

– «Всем, всем, всем! А особенно моей госпоже и вековечному другу – Элизе Пресветлой – урожденной Марии! Я пересекаю границу Солнечной системы! Да здравствует Экспансия мира и добра! Да здравствует мир без…»

Кремень выключил устройство.

– Это всё.

Мария кинулась ему на грудь, а тот стоял, будто окаменев.

– Что и говорить, запись обрывается на знаковом месте, – проговорил он, запинаясь, как при усталости. И мрачно ухмыльнулся. – Наша беда в наших границах.

– Да…наша беда… в наших… границах, – эхом промолвила Мария.

Звякнув колокольчиком, вошел паж и объявил, что скоро уж как полчаса ожидает аудиенции госпожа Беатрис. Принцесса с поклоном и ладонью у груди попросила принести посетительнице извинения и немного обождать.

– «Наша беда в границах», – повторила она, обернувшись к Кременю, и продолжила: – Ты не понял? Ради свободы от них я и выхожу замуж.

Кремень вскинул на нее глаза. Его взгляд недоверчиво изучал лицо девушки.

– Хм…Но по чему я должен верить в это?

– Ты не в курсе, что два дня назад я объявила новый этап эпохи Восхождения? – спросила она.

– «Два дня назад» … – повторил он, хмыкнув снова. – «Новый этап» …

– Да что ты повторяешь за мной как попка?! – не выдержала она.

– Знаешь, – ответил Кремень, отбросив ладонью волосы со лба. – Наверно, я немного постарел. Не понимаю, – добавил он с тяжелым вздохом. – Ничего не понимаю. Как можно так круто меняться? Так круто забывать всё…

Мария подошла ближе.

– Ничего ты не постарел. – Она порывисто обняла учителя, целуя в колючие щеки. – Просто многое быстро меняется. Знаешь, что…Я не хотела тебе говорить, но скажу. Я повзрослела за этот год не на год своего отсутствия, а сразу на несколько лет. Что было в твои семнадцать, я не знаю. Думаю, ты знал много премудростей ножевого боя. Быть может, столько же, сколько я узнала… о многом другом.

Он не отводил взгляда от ее лица, пока девушка не сказала со вздохом:

– Разница в том, что я разочаровалась…Да. Я. Разочаровалась. В любви.

Так она произнесла – по отдельности каждое слово. Словно в каждом из них целая эпоха ее жизни.

– Ты разочаровалась в ней, не узнав ее! – воскликнул он.

– Уфф…Ну да. Ты верно понял. И это, пожалуй, самое ужасное в произошедшем. И я не вижу смысла тянуть кота за хвост. Именно поэтому я объявила о своем долгожданном для всех согласии на брак.

– Теперь понимаю, – с облегчением сказал крестный и делано рассмеялся.

– Ты так рациональна! Про гемофилию не забудь, если речь идет о породе для получения гибрида.

– Ну вот, ты уже улыбаешься, – воскликнула Принцесса. – Это многого стоит.

Она схватила его руки.

– Ты теперь единственный мой друг в этом безбожно громадном мире, – прошептала она.

– И мы не расстаемся, – сказал он. – Надеюсь, высокочтимая донья Голиаф…пардон, Беатрис, не испортит твоего настроения.

Сняв девичьи ладони со своих плеч, он быстро вышел.

Но «заноза» кровила и исправно делала своё подлое дело.

* * *

– Донья Беатрис, вы как-то рассказывали мне, что у вас было трудное детство, мать отказалась от вас в пользу отца, а тому вы были как собаке пятая нога, и вам пришлось самой себя воспитывать. Я хочу сказать, что у вас получилось неплохо, донья Беатрис, очень неплохо. Вы талант. Вы самостоятельно наметили себе жизненный маршрут и прошли по нему до конца. Так вот, донья Беатрис, вы слышали, я уверена, простую приговорку. Что хорошо для немца, то смерть для нас. Ну, и наоборот. Так вот, я не хочу смерти от ваших премудростей. Предки дали мне голову, и мое дело – правильно распорядиться ей. В детстве вы обучили меня прекрасному способу жить по готовым правилам. Спасибо. Я воспользуюсь вашим персональным правилом – и самостоятельно определю свою дорогу. – Мария замолчала на миг, потому что в продолжительной тираде необходима пауза. И для восстановления дыхательного ритма, и для контроля дежурной улыбки на лице. – На этом до свидания, дорогая, и прощайте. Счастья вам. Обо мне не беспокойтесь. Благодаря вам, я получила светское воспитание, обучилась манерам и потому не растеряюсь, если обстоятельства посадят меня за один стол с равными себе и выше. А на сей момент у меня другие задачи. Чао. Надеюсь, ваша шуба сомкнется на вашей талии, и вас не продует февральским ветром.

Этим «чао», которое все скомкало, она переусердствовала. Несомненно. Три буквы «чао» прозвучали, как удар плетью.

Первую минуту стояла тишина.