Солнечный Дом: Райский дом (СИ)

Уже на выходе из Зимнего сада Эрен нос к носу столкнулся с Бертольдом. Тот молча поприветствовал Йегера и направился прямиком к Райнеру. Задержавшись, Эрен немного понаблюдал со стороны, как Бертольд, энергично жестикулируя, что-то шёпотом, из-за чего не удалось расслышать слов, говорил Райнеру. Тот же в свою очередь изредка пытался вставить слово в быструю речь друга, стыдливо топчась на месте. И только когда на него устремился прищур Райнера и опасливый взгляд Бертольда, Эрен кивнул им на прощание и вышел из комнаты.

Мысли раскладывались по полочкам, негативные эмоции уходили на второй план. Теперь перед Эреном была чёткая картина дальнейших действий. Ему следовало прекратить жалеть себя и наконец сделать работу над ошибками. Ради Армина, ради Микасы, ради него самого он покорит эту вершину и сделает то, что никому ещё не удавалось.

Он изменит свою судьбу!

========== Глава 8. Плачь ==========

Трибуны были забиты до отказа. Сотни людей бросили все свои срочные и не срочные дела, чтобы оказаться сегодня здесь, под куполом знаменитой Арены, и насладиться долгожданным финалом двадцатых, юбилейных игр. Напряжение росло с каждой минутой, эта игра обещала быть заманчивой. Завсегдатаи, те, кто следил за играми уже несколько лет, по обычаю делали ставки на действующего лидера — сильную и непревзойдённую команду Леви, некоторые же, коих было меньшинство, решили довериться юным новичкам из печально известного города М, команде Эрена. Оставались считанные минуты до главного зрелища сезона.

А тем временем настроение в комнате ожидания команды Йегера оставляло желать лучшего. Оставшиеся вдвоём Микаса и Эрен в молчании сидели в метре друг от друга, поддаваясь тяжёлой меланхоличной обстановке. В голове юноши крутилась мысль: у них только одна попытка. До заветной мечты осталось руку протянуть, ещё немного, и они выйдут с Арены свободными, полноценными гражданами общества. Им придётся приложить все силы, все свои умения, чтобы выстоять в главном сражении в их жизни — в сражении за свободу. Это приторно-сладкое слово «свобода», слово, ставшее смыслом жизни. Эрен вздохнул и закрыл лицо руками; Микаса, держась одной рукой за рёбра, бросила на него печальный взгляд. Эрен никак не мог сосредоточиться. Сейчас он должен был взять себя в руки, набраться храбрости, а вместо этого предавался тревоге. А ведь ещё день назад, после разговора с Райнером он был полон уверенности в своих силах.

— Почему такие кислые лица? — Вошедший в комнату Густав улыбнулся, пытаясь подбодрить ребят. — Ну же, соберитесь, до финиша осталось совсем немного.

Но даже попытки Густава не помогли им воспрянуть духом.

— Объявили результаты жеребьёвки, — продолжал тем временем мужчина. — Бои будут проходить друг за другом. Первыми — Микаса и Ханджи. Вторым пойдёт Армин… — Густав бросил на них сочувствующий взгляд и прочистил горло. — Второй бой придётся пропустить. В самом финале между собой схлестнутся Эрен и Леви. — Но после объявления соперников не последовало обычных радостных возгласов и командных кричалок; в комнате стояла тишина, будто и вовсе никого здесь не было. Густав тяжело вздохнул и присел напротив Эрена с Микасой на корточки. — Я понимаю, как вам тяжело сейчас. Вы всё ещё можете отказаться от участия.

Эрен вздрогнул и посмотрел на Густава остекленевшими глазами.

— Отказаться? — в исступлении спросил он.

Отказаться и свести на нет все их предыдущие усилия? Отказаться и поставить крест на своей мечте? Отказаться и спустить с рук миру его чёртову несправедливость? Отказаться и остаться жалким рабом до скончания своей никчёмной жизни?!

— Нет, — прошептал Эрен; его глаза вновь вспыхнули живым зелёным огнём. — Сдохну, но вырву из рук Леви корону!

Густав усмехнулся и поднялся на ноги.

— Так держать, парень, — похвалил он Эрена, похлопав тяжёлой ладонью по плечу. — Порвите этих выскочек.

Эрен с Микасой обменялись уверенными взглядами и одновременно кивнули.

***

Армин никак не мог перестать винить себя. С тех пор, как он очнулся после долгого сна, все его мысли и чувства были направлены на собственное уничтожение. Как прожорливая гусеница пожирала молодые листья, так и ненависть к себе разъедала его естество. Он вспоминал детство, когда хулиганы лупили его по чём зря, называя отродьем Чистых; время в приюте, где стал жертвой только потому, что не был «настоящим» Меченным; прожитые годы в изменившемся до неузнаваемости городе М, где он так и не смог найти место среди себе подобных, даже на Арене он не стал своим. Казалось, не будь Эрена рядом, Армин бы уже давно стал трупом. Он повзрослел, но так и не перестал прятаться за спину лучшего друга.

Сказанные Эреном слова, сплетённые с гулким стуком колёс мчащегося в ночи поезда, помогли Армину на какое-то время поверить в себя, но одна ошибка последовала за другой, и Арлерт окончательно пришёл к мысли, что друг сказал лишь то, что хотел видеть в идеальном раскладе. Храбрейший из всех. Ах, как же Армину хотелось, чтобы эти слова действительно можно было связать прочной нитью с его именем.