Солнечный камень

— Покаюсь! Епископ Адальберт был хорошим, добрым человеком! Я просто не узнал его в дыму пожара! Думал, что это один из язычников хочет меня убить! Господь милостив, он простит мне невольную ошибку!

Бенедикт торопливо доел мясо. Откусил ещё раз от лепёшки, а остатки уронил на дно лодки. Приложился к глиняному кувшину с пивом и сыто рыгнул.

Радим неподвижно сидел на носовой скамье, глядя в бескрайнюю морскую даль. Сегодня серое море ласково отливало перламутром и сверкало солнечными бликами. Словно янтарь, который таился в этих холодных глубинах, сам собой вдруг стал светиться.

Тяжёлое весло ударило Радима по голове. Он ощутил острую боль в шее и затылке и мешком свалился за борт. Холодная вода сковала тело. Теряя сознание, Радим почувствовал, как весло ударило его ещё раз, и услышал далёкий хруст.

Почти сразу холод исчез. В глазах Радима потемнело.

Бенедикт уронил весло на дно лодки, расширенными глазами глядя на тело, которое лицом вниз медленно проплывало вдоль борта.

Глава 17

Июнь 1970-го года, Балтийск, Калининградская область СССР

Солдат ошалело хлопал глазами, а я обречённо вздохнул. Последняя надежда договориться с часовым растаяла. Теперь придётся пройти все круги дознания.

— Вызови патруль! — сказал я солдату.

И стал быстро скидывать с себя одежду. Благо, что её было немного — рубашка, брюки и кеды с носками.

Мокрый песок неприятно холодил босые ступни. Я поёжился, чувствуя, как кожа покрывается мурашками, и шагнул в воду.

— Саша! — вскрикнула Света.

Я обернулся к ней.

— Всё будет хорошо.

Вдохнул поглубже, зажмурился и рухнул в солоноватую мутную воду.

Ледяной холод сдавил тело, выдавливая воздух из лёгких. А ведь вода на мелководье должна была хоть чуть-чуть прогреться. Должно быть, шторм пригнал к берегу холодную воду.

Я вынырнул и, быстро взмахивая руками, поплыл к качавшемуся на волнах человеку. До него было метров семьдесят, не больше.

Прежде мне никогда не приходилось вытаскивать утопленников из воды, и я смутно представлял себе, как это делается. Слышал только, что утопающие беспорядочно барахтаются, норовят в панике уцепиться за спасителя и утянуть его с собой на дно. Поэтому подплывать к ним нужно со спины и хватать за волосы, или за шею.

Подплыв ближе, я увидел знакомую синюю робу. Пересилив себя, заглянул в белое неподвижное лицо. Желудок сжался в судорожном спазме, меня чуть не вытошнило. Вязкая слюна наполнила рот, и я с трудом проглотил её.

Это был тот самый парень, за которым я следил от нашей казармы до ворот крепости Пиллау. Тот, с которым Севка договаривался насчёт покупки янтаря. Сейчас он мирно покачивался на волнах, и его широко открытые глаза слепо смотрели в вечернее небо.

Преодолевая отвращение, я перевернулся на спину и левой рукой ухватился за ворот синей робы. Изо всех сил работая ногами и правой рукой, потащил покойника к берегу.

Плыть с грузом оказалось труднее, чем я думал. Несколько раз мне приходилось останавливаться и отдыхать, лёжа на воде рядом с покойником. Изнутри поднимались волны жара, я уже не думал о холоде. Только краем сознания отмечал, что плохо чувствую пальцы рук и ног и боялся судороги.

Я совершенно выбился из сил, когда, наконец, почувствовал под ногами дно. Несколько минут стоял по грудь в воде, пытаясь отдышаться. Затем снова ухватил покойника за шиворот и потащил к берегу.

Я не очень хорошо помню, что было дальше. Откуда-то появились солдаты во главе с капитаном. Капитан был похож на шарик — невысокого роста, а живот смешно нависает над брючным ремнём. Он сразу же принялся громко отдавать какие-то бессмысленные распоряжения.

Ни на кого не обращая внимания, я стянул с себя мокрые трусы. Выжал их и, как мог, обтёрся. Потом натянул на мокрое тело брюки и рубашку. Обуваться не стал — на ступни налип песок, а стряхивать его у меня не было сил. Я добрёл до травянистого участка и сел прямо на холодную землю.

Ко мне подошла Света. Молча обняла меня за плечи, прижалась горячим телом.

— Что теперь будет, Саша? — испуганным шёпотом спросила она.

Я не ответил, только погладил её по руке.

Со стороны дороги раздался звук автомобильного мотора. В сосновом лесу заметался свет фар. Петляя между деревьями, на пляж выкатился «газик» защитной окраски, а из него вылез знакомый майор.

— Что тут у вас? — прищурившись, спросил он.

Капитан путано доложил. Майор склонился над трупом, внимательно осмотрел его.

— Голова разбита, — зачем-то сказал он капитану. — Вызывайте милицию.

А затем подошёл к нам со Светой. Встал прямо передо мной, широко расставив ноги в хромовых сапогах.

— Ну, здравствуй, Гореликов, — сказал майор. — Я смотрю, ты снова в гуще событий.

— Мы просто гуляли по берегу, — ответил я, с трудом шевеля губами.

У меня не было сил смотреть в лицо майора. Страх болезненно сжимал сердце, и оно едва трепыхалось.

Только вчера майор показал мне фотографию этого парня и понял, что я его узнал. А уже сегодня этот парень найден мёртвым. И, судя по его состоянию, в море он провёл несколько часов.