Солнечный остров

– Неважно, потому что я объяснил вам принцип, не более…

Лорд канцлер уже совсем испортил лист, смял и выбросил его в корзину для мусора, и теперь рассеянно оглядывался, пытаясь найти ещё что-нибудь для полного уничтожения лужи на столе. Лэйкер, видя его замешательство, вынул откуда-то из недр письменного стола тканевую салфетку, и передал Дортмундсену. Тот, приняв салфетку, мелко закивал в знак благодарности, и, продолжая промакивать остатки лужи уже салфеткой, продолжал:

– Есть два способа возвеличить себя над окружающими: один – сделать что-то действительно великое: прекратить войну, собрать невиданный урожай, организовать правление страной или государством на таком уровне, что ни один человек не возроптал бы, это я не буду объяснять, тут и так всё ясно. И есть второй – мерзкий, грязный, и даже опасный: создавание хаоса в мозгах и недоговорённости в действиях. Берётся частный случай какого-либо явления, что-то вроде вот такого «кровоизлияния в нос», и на волне всеобщей безграмотности, тщательно культивируемой, объясняется, что «до меня никто ничего не понимал, а я несу вам свет надежды и силу просвещения». Причём через какое то время тот, кто выдумал этот способ «быть великим», сам искренне начинает верить в весь этот хлам и бред и совершенно серьёзно его защищать.

Наиболее опасно, когда это происходит на государственном уровне. И вроде бы население получает высшее образование, но безграмотность его ужасающа, поскольку даже в центральных газетах печатают с ошибками. Причём не с опечатками, а именно с ошибками! И первый показатель того, что умами завладевает хаос – распространение «ливерных» видов деятельности.

Теперь фыркнул Гласс:

– Их что, из печени делают? Или из ливерной колбасы? Странный всё-таки вы человек, Якоб. На каком месте вы стоите, что с вашей стороны всё так мрачно выглядит? Мы – островное государство, нас так просто не достать. У нас свой уклад, и, слава Богу (хе-хе), свои понятия о ливере. Хотя, ваша точка зрения имеет место быть, и, как всегда, наверняка интересна! – Гласс открутил пробку от своей знаменитой фляжки, с которой он никогда не расставался, сделал глоток, испортив себе на несколько мгновений всю мимику, и попросил сдавленным голосом:

– Расскажите же!

– Ну…, – лорд-канцлер, держа салфетку двумя пальцами, водил глазами вокруг, пытаясь пристроить её хоть в какое-нибудь место, и никак не мог собраться с мыслями, пока наконец беззвучный министр иностранных дел и торговли Герберт Сэйлер не отобрал её у Дортмундсена и не повесил на вставленную специально для таких случаев изнутри стола канцелярскую декоративную кнопку.

– Да! Спасибо! – распрямился лорд-канцлер, и, оперевшись задом на стол, с невесть откуда взявшимся опять пылом свёл перед собой кончики пальцев, образовав ими сферу. Задумавшись, отчего его светлые скандинавские глаза приобрели абсолютно пустое выражение (из-за которого, кстати, его очень долго в начале карьеры принимали за человека недалёкого и не сильно прислушивались к нему), Дортмундсен некоторое время собирался с мыслями, и, так как разговор затеял Штиль, начал разговаривать с ним, повернувшись к нему, чудесным образом изменив выражение глаз на гениальное:

– Попробую! Вы, Штиль, как никто должны знать: в сельском хозяйстве основной продукт – мясо.

Штиль, зная манеру Дортмундсена разговаривать, не стал его перебивать и доказывать, что он, как министр, тоже кое-что смыслит в сельском хозяйстве, а просто кивнул.

– Кроме того, в животноводстве есть показатель живого веса, состоящего и из мяса, и из всего остального: шкур, рогов, копыт, хрящей; а также внутренности: печень, лёгкие, кишки, язык, называемое специалистами «субпродукты», а в народе просто «ливер» и «студень». Так вот. Когда ливер по весу занимает больше, чем мясо, то есть субпродукт по весу превышает собственно продукт, сельское хозяйство признаётся нерентабельным, не так ли, Штиль?

– Я поправил бы вас в частностях, и немного в терминологии, но смысл ухвачен верно, – отозвался Штиль. – Вкладывать средства в животноводство, получая на выходе в основной массе субпродукты, действительно нерентабельно. Правда, я о таком животноводстве не слыхал.

– Ну, в международной истории случались такие казусы, но речь сейчас не об этом… Так вот: «ливерным» я начал называть всё, что не относится к конкретному и серьёзному делу, а крутится рядом с главными делами настолько плотно, что при беглом взгляде действительно кажется важным, и даже больше – действительно кажется делом; на него тратятся деньги, на нём зарабатываются деньги, есть множество профессий, существующих именно за счёт этого «ливера», хотя на самом деле всё происходит с точностью до наоборот: отвлекает от дела, от настоящего дела, хотя вид ему придают совершенно серьёзный!