Солнечный пес

Слово это она произнесла тоном, каким великосветской даме положено говорить с торговцем, который забрел в их дом по ошибке. Но Поп видел, что ее, как и этого сукина сына Маккарти, разбирает любопытство. Просто Сестры-Вонючки родились в Мэне, выросли в Мэне и намеревались умереть в Мэне, тогда как Маккарти приехал откуда-то со Среднего Запада, где не учили с детства умению не сказать лишнего слова.

Тень мелькнула в дальнем конце холла. Вторая сестра. Да, уж очень им хочется знать, чего это мистер Меррилл к ним приехал! У Попа даже появилась надежда слупить с них двенадцать тысяч. А может, и все четырнадцать.

Поп знал, что он может спросить: "Имею я честь говорить с мисс Дир или с миссис Веррилл?" Вежливо, корректно. Но, уже имея дело с этими мешками костей. Поп знал, что Сестра-Вонючка, открывшая дверь, ничем не выразит своего неудовольствия, однако на сделке он потеряет никак не меньше тысячи долларов. Они очень гордились своими экзотическими мужскими именами и проявляли большую благосклонность к тому, кто пытался произнести их правильно, чем к трусу, избирающему более легкий путь.

Поэтому, мысленно помолившись Господу, дабы тот не дал языку подвести его. Поп с головой бросился в омут: "Вы Элиусиппус или Мелиусиппус?" Выражение его лица однозначно говорило о том, что ему все одно: Элиусиппус и Мелиусиппус или Джоан и Кейт.

- Мелиусиппус, мистер Меррилл. - Столь быстрый переход от "Меррилла" к "мистеру Мерриллу" совсем убедил Попа, что все пройдет гладко. - Не соблаговолите войти?

- Премного вам благодарен. - И Поп вошел в мрачные глубины особняка Диров.

* * *

- О Боже! - вырвалось у Элиусиппус Дир, когда полароидная фотография начала проявляться.

- Какой же он страшный! - добавила Мелиусиппус Веррилл с нескрываемыми отвращением и страхом.

Пес становился все ужаснее. Поп не мог этого не признать. Заметил он и кое-что еще: время в полароидном мире ускорило свой ход.

Поп усадил Сестер-Вонючек на софе для демонстрационного снимка. Яркая вспышка на мгновение осветила комнату, превратив ее в связующее звено между миром живых и миром мертвых, в последнем из которых существовали два этих реликта.

Только на фотографии, выползшей из щели, проявилось изображение не Сестер-Вонючек, застывших бок о бок на софе, а черного пса, полностью повернувшегося мордой к камере и невидимому фотографу, который продолжал снимать это чудовище. Теперь уже все зубы попали в кадр, пес чуть наклонил голову. "И будет пригибать еще ниже во время прыжка, - подумал Поп, преследуя две цели: прикрыть уязвимое место на шее и занять наилучшую позицию для того, чтобы безошибочно вгрызться в жертву и вырвать из нее основательный клок плоти и костей".

- Как это ужасно! - Элиусиппус поднесла мумифицированную руку к своему горлу.

- До неприличия! - эхом откликнулась Мелиусиппус, зажигая новую сигарету от окурка; рука ее так дрожала, что она едва не прижгла уголок рта.

- И абсолютно НЕ-ОБЪ-ЯС-НИ-МО! - торжествующе добавил Поп, думая: "Жаль, что тебя здесь нет, Маккарти, говнюк ты эдакий. А так хочется, чтобы был! Вот две дамы, которые много чего повидали, не думают, что эта камера жалкая подделка".

- Она показывает то, что уже случилось? - прошептала Мелиусиппус.

- Или то, что должно случиться? - спросила Элиусиппус тем же благоговейным шепотом.

- Не знаю, - ответил Поп. - Наверняка я могу сказать только одно: мне довелось много чего повидать, но такое я вижу впервые.

- Меня это не удивляет! - воскликнула Элиусиппус.

- Меня тоже! - не отстала от нее Мелиусиппус. Поп чувствовал, что разговор вот-вот зайдет о цене, а это вопрос деликатный для всех, особенно для Сестер-Вонючек. Когда дело доходило до торговли, они требовали чрезвычайно нежного обхождения, словно две девственницы (впрочем. Поп полагал, что по крайней мере одна в таком состоянии и пребывала). Он уже собирался произнести ключевые слова "У меня и в мыслях не было продать вам эту камеру, но..." (трюк, конечно, старый как мир, но всегда срабатывающий со Спятившими. Им нравилось слышать такие слова, как маленьким детям нравится слушать одни и те же сказки). Но не успел, так как заговорила Элиусиппус:

- Я, конечно, не могу выражать мнение моей сестры, мистер Меррилл, но мне будет как-то не по себе, если вы... - пауза, - будете показывать нам то, что привезли с собой, предварительно не убрав с наших глаз эту камеру... или как там называется эта жуткая штука. Если вас не затруднит, унесите ее обратно в машину.

- Абсолютно с тобой согласна. - Мелиусиппус затушила наполовину выкуренную сигарету в пепельнице, напоминающей рыбу.

- Фотографии призраков - это одно, - продолжила Элиусиппус. - В них есть определенная...

- Величественность. - вставила Мелиусиппус.

- Да! Величественность! Но этот пес... - Старушку даже передернуло. Он словно готов выпрыгнуть из фотографии и укусить кого-то из нас.