Солнечный щит (ЛП)

— Пока я наблюдал за тобой тут, ты казался немного растерянным, пылким, но не шутником.

— Я не шучу, — мои щеки покраснели. — Я серьезно. Если Тамзин вернется до твоей коронации, она снова будет ашоки. Не придется назначать Кимелу.

— Я уже сделал объявление, — он указал на письмо с шантажом.

— Но ашоки — место на всю жизнь, да? Если Тамзин еще жива, то она все еще ашоки, да? Ты не сможешь назначить Кимелу, ведь места для нее нет.

Он глядел на меня.

— Да, наверное… ты прав. Я переживал за поиски, но не подумал, что она отменяет новую ашоки, — он повеселел, но тут же расстроился. — Потому мне нужно найти ее до коронации, они сохранят ей жизнь до этого. Но когда Кимела будет назначена, они не захотят, чтобы кто-то смог лишить ее этого места.

Я кивнул.

— Нужно найти ее как можно скорее. Если сможете сделать это и понять, кто угрожает, мы избежим войны и сможем снова начать дипломатию, появится шанс покончить с работорговлей, если Тамзин была против этого, как ты говоришь.

— Она так и говорила, — твердо сказал он. — Она была доккуа-ти работать на работорговцев после смерти ее матери. Она копировала их манифесты и продавала бумаги для них.

— Прости, что она была? Я не знаю такое слово.

— Она была… нанята… эм, заставлена? Да, заставлена. Работать на них.

— Ее поймали? — я чуть не завопил. — Она была рабом?

— Она была привязанной слугой. Это другое. Многие так работают, даже в замке…

— Это все же…

Он в защите вскинул руки.

— Рабство, знаю. Понимаю. Тамзин помогла мне это понять. Я не стану оправдывать это для тебя, хотя эта система сложнее, чем могут понять восточные дворы. Многие не смогли бы выжить без комнаты и удобств, которые дает связь.

— Думаю, они предпочли бы плату, с которой жить проще, — сухо сказал я.

Он вздохнул.

— Да, я знаю. И я работал над этим. Мы оба — Тамзин помогала с письмами вам. У нее были идеи об аренде карьеров, о сотрудничестве с инженерами Алькоро, чтобы часть работы механизировать, сократив потребность в человеческом труде. Она… потрясающая. Она хорошо чувствует экономику, общество, и как они пересекаются… как влиять на людей, как общаться… это делало ее потрясающей ашоки. Будет сложно — дорого и медленно, и многим влиятельным людям при дворе не понравится. Но я был уверен, пока она была рядом…

— И это снова доказывает мои слова о Солнечном щите, — сказал я, пытаясь вернуть его к моим мыслям. — Для нее важно вернуть Тамзин — если работорговлю уберут, не будет смысла преследовать телеги с рабами.

Он нахмурился, наверное, подавлял желание закатить глаза.

— Думаю, ты недооцениваешь ее доброту.

— Мы, наверное, предложим награду, — сказал я. — Но она ворует обувь и карманные деньги — думаю, мы сможем придумать сумму, которую она будет готова принять.

Он развел руки, отчасти склонившись в кресле, вытянув ноги.

— И как мне передать мысль ей? Поехать в пустыню, надеясь, что она нападет на меня?

Я ерзал миг, молчал.

— О, Свет, — понял он. — Это и есть твой план? Веран, она подожгла карету пару дней назад.

— Она подожгла телегу рабов, а не карету, и в отчете говорили, что на песке была кровь, — сказал я. — Может, была драка. Я не думаю, что она напала на телегу, чтобы просто ее сжечь. Что-то могло пойти не так.

Он застонал и потер глаза.

— Это не звучит понятнее. Она — преступница, загадка. И — я не хочу звучать напыщенно, но я важный член двора. Я — единственный прямой наследник. Если я умру, останется вакуум. Это не поможет нашим делам, и меня заменит министр, поддерживающий рабство.

Я задумался, глядя на огонь, просчитывая, догадываясь, оценивая, воображая.

— Тогда я поеду, — сказал я.

Он приподнял бровь.

— Я думал, вы уезжаете.

— Да, и что удобно — в Пасул, — сердце забилось в груди, детали соединились. — Я могу уехать этой ночью. Я буду быстр на лошади, быстрее карет. И мне не придется останавливаться по расписанию, как им. Я заночую у дороги. Карета будет ехать в Пасул неделю, но я смогу добраться вдвое быстрее. Я смогу поехать оттуда на карете в пустыню и привлечь внимание Солнечного щита. Я получу от нее информацию. Если повезет, вернусь в Пасул ко времени, когда посол и принцесса Элоиз прибудут туда.

Ро будет в ярости.

Яно смотрел на меня, словно я отрастил еще одну голову.

— Что подумает об этом принцесса? — спросил он.

— Она поймет, — соврал я, хотя было не по себе. Она будет злиться, но я мог заплатить эту цену и извиниться позже. Яно смотрел на меня без эмоций, и я надеялся, что он не спросит о Ро. Я не думал, что смогу так соврать.

— Почему? — спросил он. — Ты дал мне доказательство, что ты не стоишь за шантажом, так зачем лезть в это?

— Я хочу покончить с работорговлей.

Он прищурился, глядя на меня.

— Не поэтому. Это не главная причина.

Я сглотнул.

— Я… слушай, эта поездка и этот альянс… первое, что мне доверили. Знаешь о моих родителях?

— Короле и королеве гор Сильвервуд? — спросил он. — Твоя мать ведь помогла королеве Моне Аластейр взойти на трон? Она помогла создать Восточный альянс?