Солнечный щит (ЛП)

Мы сошли с главной дороги, пересекли реку около полудня. Она была широкой и неглубокой, Крыс мог идти, а не плыть. Мы остановились на другой стороне, дали лошадям попить. Чтобы принц не стал заводить разговор, я отошла дальше по берегу, собрала немного ягод в пути. Я жевала их, мыла пальцы в воде. Крыс катался в грязи на берегу, радостно фыркая.

Когда мы вернулись, принц облизывал пальцы от своего перекуса.

— Булочку с луком? — спросил он.

— Нет, спасибо. Джеса, выйди из куста, иначе змея вцепится в нос.

— Как ты назвала лошадь? — спросил принц.

Я оглянулась.

— А что?

— Мне показалось, что ты сказала Джемма.

— Да. Я слышала это в Тессо от ученых.

— Ты назвала лошадь, — выдавил он, — как Джемму Макзатль? Последнюю королеву Алькоро? Ректора университета?

О, мне нравилась его вспышка возмущения. Я повернулась к Джеме.

— Я не могла спросить, как ее звали, когда я воровала ее, да?

Он подавился. Я улыбалась за банданой, забралась в седло и поехала прочь, пока он приходил в себя. Он догнал меня, и дальше мы ехали в ледяной тишине.

Земля менялась из каменистого речного дна в равнины, полные можжевельника и чертополоха. Несколько сов ухали в зарослях, и к вечеру мы спугнули семью чернохвостых оленей среди лилий. Вечер тянулся, и на горизонте появилась буря, но она была южнее, чем мы, и мы не слышали отсюда ее рокот. Тучи растекались по синему небу, как молоко в кофе, и, пока свет угасал, облака озаряли золотые и розовые лучи. Мы почти не говорили, остановились для ночлега в овраге под сияющими облаками. Я сняла сумки с Джемы, вдыхая прохладный воздух, полный влаги. Казалось, вода в нем проникает в меня и превращает пыль во мне в грязь.

Принц тоже смотрел на бурю.

— Мама говорит, бури — дыхание красоты.

Сладость момента была чуть испорчена. Его мама была права, но я не хотела, чтобы он знал это. Я порылась в седельной сумке, нашла пару спичек из кареты старика.

— Уверена, они такими кажутся из окна замка.

Он ломал ветки для хвороста — и я была удивлена, что он сам это делал — он замер, когда я стала расчищать круг для костра. Я игнорировала его и его прутья, стала сама собирать хворост.

— Эй, Ларк, — сказал он сухо, так прямо он еще ко мне не обращался за день. — Я расскажу тебе немного о своей семье.

Я добавила пару веток в шалаш из хвороста.

— Нет, спасибо.

— Нет, серьезно, потому что ты представила, какие они и я, но, думаю, ты ошиблась.

— Если хочешь помочь, возьми котелок и наполни водой, — сказала я, ломая ветку об колено. — Или лучше посмотри, есть ли пруд в тех ивах, и наполни его там.

— Мои мама с папой — королева и король Сильвервуда, да, — продолжил он, словно не слышал меня. — Но моя мама еще и Лесничая. Ты знаешь, кто такие Лесничие?

— Ты берешь котелок или нет?

— Они — лесники, — сказал он, не двигаясь. — Умелые люди, которые знают природу гор, сохраняют их здоровыми и продуктивными для пары тысяч человек моей страны. Никто в Восточном мире больше таким не занимается. Но до того, как она была Лесничей, она была изгоем. Ее выгнал из Сильвервуда мой ужасный дед. Она пят лет была в изгнании, пока не встретила королеву Мону из Озера Люмен, которую она провела по горам, с которой выгнала Алькоро из Озера, чтобы создать союз между Люменом и Сильвервудом. И это было до того, как она стала королевой.

Я прошла к сумке и вытащила оттуда котелок. Я отыскала кукурузную кашу, бросила немного в котелок, налила воды и замешала, чтобы она пропиталась.

— Папа вырос, ускользая от безумного деда, — продолжил он. — Немного хитрости тут, там, а потом с моей мамой вернул королеву Мону на ее трон. А потом они поженились и стали рожать нас. Мама была в дозоре, когда стала рожать мою старшую сестру Ви, она родила ее на земле в лесу. А Ида…

— Веран, — сказала я, опустив котелок у хвороста. — Помолчи, ладно? Мне плевать на твою семью. Мне плевать, что делали твои родители, и какие чудесные у тебя родственники. Ты бесишь меня не тем, что твои родители имеют несколько титулов. Ты меня бесишь, потому что возомнил себя спасителем. Я благодарна за твою помощь нам, хотя я еще прослежу, как ты выполнишь обещание, но я не просила тебя об этом. Хватит вести себя так, словно я должна стоять на коленях перед тобой, и просто помолчи, ладно?

Он притих, и я занялась костром, развела огонь из одной спички, чтобы не тратить еще одну. Сухое дерево загорелось быстро, и я раздула пламя. Когда огонь стал хорошим и сильным, я помешала кашу и поставила котелок на огонь.

Принц смотрел. Он заерзал.

— Ты испортишь котелок, — сказал он.

— Он уже с вмятиной, — парировала я.

Он снова притих. Я добавила веток в костер, периодически помешивала кашу, чтобы она не слиплась. Облака сверху сомкнулись, закрывая остатки золотого света, небо стало сине-лиловым.

Я постучала ложкой по котелку.

— Дай чашку.

— Знаешь, колбаски были бы хороши с этим.

— Наверное, — прорычала она. — Ты будешь или нет?