Солнечный щит

— Хорошо, — сказала она. — Одна лошадь.

Тамзин постучала по журналу с грозным лицом, хоть не произнесла ни слова.

— И вас тут не было, — согласилась женщина с поклоном. — Никого, кроме двух путников с Востока, взявших карету.

Тамзин удовлетворенно кивнула. Она записала еще пару строк, оторвала край страницы и поднесла ко мне.

СОЭ УРКЕТТ

ЛЕСНОЙ ПОСЕЛОК ВЕЛИКАНШИ

— Туда вы отправитесь? — спросил я.

Она кивнула. Я взглянул на Ро. Я еще не сказал, вернулись в Моквайю или Алькоро. Если, конечно, я догоню Ларк, и она не убьет меня на месте, и если я уговорю ее вернуться со мной.

Вероятность успеха была низкой.

— Я должен сначала найти Ларк, — сказал я. — А потом…

Снаружи из-за дождя послышался новый звук — копыта стучали по грязи, звенели голоса. Тамзин кивнула и сжала мой локоть, потянула Яно к боковой двери. Управляющая отвернулась, убрала монеты в ящик, игнорируя нас.

Ро, казалось, задерживал дыхание последние три минуты. Я оглянулся на него, и он выдохнул.

— Она — моя девочка, — сказал он таким сдавленным тоном, каким я его еще ни разу не слышал.

— Я обещаю, — сказал я. — Она умеет выживать лучше, чем любой из нас. Дело не в том, будет ли она в порядке. Дело в том, успеет ли кто-нибудь добраться до нее раньше, чем она скроется. Как только она доберется до своего лагеря, она не останется там надолго. Прошу, Ро. Позаботьтесь об Элоиз, как она сказала.

Он прижал ладонь к груди, словно его сердце в прямом смысле разбивалось.

— Я не могу сказать «да», — сказал он, его дыхание дрогнуло. Он не продолжил. Я понял, что, может, и я был частью этого единства — он злился на меня, но, если со мной что-нибудь случится, он будет отвечать за это.

— Тогда не говорите, — быстро сказал я. — Просто садитесь в карету. Уезжайте до колоколов.

Он не двигался, не моргал.

Стук на крыльце, и Элоиз вдруг повернулась к боковой двери, зацепила рукой мою руку. Я споткнулся, шагая рядом с ней, оглянулся на Ро, гадая, задержит ли он стражу, или он будет стоять, застывший и разбитый.

Элоиз вывела меня из яркого здания в лабиринт карет в тени. Она хрипло дышала.

— Мне нужно ехать, Элоиз, — я сжал ее руку. — Прошу, заботься о себе.

Она сжала в ответ, но не отпустила. Она повернулась ко мне и сжала кулаком мою мокрую тунику. Я опустил ладонь поверх ее, не зная, была ли ее хватка агрессивной. Ее глаза блестели в полоске света лампы — глаза Ларк. Я был слишком занят восхищением ею, что не заметил глаза, какие были всю жизнь у моей подруги?

— Я все еще на тебя злюсь, — хрипло прошептала она. — Но буду злиться сильнее, если ты умрешь.

— Я не умру.

— Ты не можешь этого обещать, — сказала она. — Так что не надо, Веран. Я позабочусь о папе, а он — обо мне. Я была еще маленькой, чтобы понять, что случилось с ним после Матарики, а теперь знаю. Это его убьет, если это пойдет не так. Если ты не найдешь ее, или если один из нас умрет в пути…

— Не надо, Элоиз. Не говори этого, — Элоиз не могла умереть. Не могла. Не могла.

— Шанс есть, Веран. Не делай вид, что это не так. Я уже боролась с лихорадкой в прошлом, как и ты — с припадками, но удача теперь против всех нас, — она покачала головой, пальцы дрожали на моей тунике. — Просто вернись живым. Оба. Не, — она накрыла другой ладонью мой рот. — Не обещай. Ты не можешь. Просто сделай это.

Я кивнул за ее пальцами, а дверь скрипнула, больше света упало на кареты. Из дома донесся голос, спорящий на ломаном моквайском, полный эмоций.

— Я иду, смотрите. Да, с моей дочерью.

Элоиз толкнула меня за темные кареты, повернулась к маленькой карете, ждущей под дождем. Я не ждал, пока они загрузятся, а пошел вдоль рядов карет к дальней стороне улицы.

В городе было больше стражей, они стучали в двери гостиниц, требовали записи постояльцев. Но тревогу никто не поднял, не было криков, так что Яно и Тамзин, видимо, успели ускользнуть. Пока что. А я прошел шесть переулков, прокрался на носочках по крыше магазина и заметил Кьюри. Я пробежал под дождем и забрал ее из центра города. Буря, к счастью, заглушит звуки, если, конечно, не утопит нас.

Я обошел Пасул по периметру, а потом добрался до нужной стороны. Я онемел от холода, ощущал усталость, и я почти слышал крики мамы:

«Слушай свое тело, — кричала она, шептала она, сжимая мое лицо ладонями. — Твое тело умнее твоего мозга. Оно говорит, что тебе нужно. Слушай, Веран. Слушай его».

Но я не мог сейчас. И я не мог слушать голову. Я не знал, что слушал. Правда о Ларк выбила меня из колеи.

Я надеялся, что мама и папа поймут. Надеялся, что они не станут винить Ро. Надеялся, что он будет в порядке, что Элоиз будет в порядке.

Я надеялся, что у меня еще не кончилась удача.

И Ларк…

Я не знал, какой была моя надежда тут, и я погнал Кьюри вперед. Она устремилась по лужам равнины.

Мы неслись обратно в Феринно.

47

Тамзин

Яно остановил лошадь на выступе с видом на Пасул. Мы едва успели выбрать лошадь, не смогли прикрепить седло, так что мы ехали на старой кляче с одной попоной под нами. Но я была легкой, а бедное создание казалось достаточно крепким, несло нас по тропе. Буря утихала.