Солнечный удар

Дэвид не стал заморачиваться с ключ-картой. Он коснулся двери пальцем, и она распахнулась.

Я посмотрела на него.

– А как же «чем меньше вы используете сил, тем лучше»?

Он сгреб меня на руки и перенес через порог. Серьезность с меня тут же слетела, я обняла его за шею и держалась, пока он не поставил меня на ковер.

– Что это было? – спросила я.

Его словно лихорадило. И эти глаза – боже. Глубокие, сосредоточенные, голодные…

– На удачу, – сказал он и поцеловал меня. Меня мгновенно бросило в жар, я почувствовала, что просто таю в его объятьях. Я ощущала лихорадочное желание оказаться с ним в одной постели, прямо сейчас, для того, чтобы убедиться, что все это не было просто прекрасными предсмертными видениями. Боже, его руки гладили меня через одежду так, словно ее и не было.

Его ладони скользили по моему телу, собирая ткань в складки. Одежда таяла и исчезала. Потом остались лишь плоть, огонь, вкус его губ и языка. Я чувствовала, что горю, умираю в яростном огне и вновь возрождаюсь, ощущая прохладу его кожи.

Если это была галлюцинация, то это самая лучшая галлюцинация в моей жизни…

Утром мы занялись моим обучением науке быть джином. Я не ощущала себя бестелесным духом, поэтому изучение того, как быть этим самым духом – со всем его сверхъестественным восприятием и способностями – оказалось задачей непростой. Конечно, раньше я была Хранителем, но вызвать ветер или утихомирить шторм – это все, что я тогда могла. Я понимала, что делаю, так как являлась ребенком ядерного атомного века, имеющим понятие о субатомных частицах, теории Хаоса и движении волн. Черт, я была чиновником, контролирующим погоду, выполняющим четко поставленные задачи. Ничего такого, что могло бы называться подготовкой к получению власти в легендарном масштабе.

Дэвид начал той ночью с невероятного, неописуемого секса, и просыпаясь утром, я ощутила, что ничто не закончилось. То есть, чувства оставались в более широком диапазоне. Мои чакры были заполнены энергией. Каждое прикосновение, каждый запах, любое случайное ощущение эхом отдавалось во мне, как звучание колокольчиков. Сначала это казалось забавным.

Потом стало неприятным.

– Прекрати это, – стонала я, пряча голову под подушку. Пальцы Дэвида пробежались вдоль моего позвоночника, сдвигая простыню маленькими, незаметными шажками.

– Боже, пожалуйста, я больше не могу выносить это!

Он издал низкий гортанный звук и позволил пальцам скользнуть вниз к моим ягодицам и дальше между ног.

– Тебе придется научиться отключать часть своих чувств, – сказал он, – мы же не можем все время ходить по кругу.

Я била кулаками подушку и кричала, уткнувшись в матрац. Не то, чтобы он особо старался усилить мои страдания, эти ощущения являлись лишь частью перегрузок. Все было наполнено сексуальностью. Простыня, скользившая по моим бедрам. Его пальцы, будоражащие нервы. Его запах, его вкус, все еще горевший на моих губах, звук его дыхания…

– Я не знаю как, – прошептала я, перестав сотрясаться в конвульсиях, – объясни мне, как это сделать.

– Ты должна научиться выбирать, какой уровень восприятия использовать в каждый конкретный момент, – сказал он. – Для начала я хочу, чтобы ты погрузилась в медитацию и отключилась от окружающего.

– Медитацию? – Я вытащила голову из-под подушки, встряхнула темными волосами, откидывая их с лица, и повернулась, чтобы взглянуть на него. – Извини, но самое близкое, что у меня было в смысле духовных практик, это свидание с одним преподавателем йоги. Да и то лишь единственный раз.

Дэвид приподнялся на локте и посмотрел на меня сверху вниз. Не ошибусь, если скажу, что он наслаждался ситуацией. Немного чересчур на мой взгляд. Я любовалась грациозным, как крыло птицы, разворотом его плеч.

– Ты себя недооцениваешь. У тебя высокий духовный потенциал, Джоанн. Просто ты сама этого не знаешь. Освободи свой мозг и попробуй.

Медитация. Ну, хорошо. Я сделала глубокий вдох и постаралась расслабить мускулы, которых в действительность у меня и не было. Это обстоятельство еще более все запутывало, даже оставаясь чисто умозрительным.

– Сосредоточься. – Голос Дэвида прозвучал возле моего уха, и, конечно, тотчас же стало совершенно невозможно хоть как-то сосредоточиться. Его голос проник в те места, о которых хорошие девочки не упоминают. Его дыхание овевало теплом мою кожу, возвращая ощущение все возрастающего удовольствия, потом был небольшой взрыв чистого наслаждения, и все это полностью убивало какой-либо шанс на погружение в себя.

Не открывая глаз, я заметила:

– У меня гораздо лучше получилось бы сосредоточиться, если бы ты был не здесь, а где-нибудь еще.

– Жаль, – он не казался расстроенным. Напротив, этот мягкий бархатный тенор звучал самодовольно. – Я больше не буду.

Он перестал. Я попыталась представить что-нибудь успокаивающее – для меня этим «чем-нибудь» был океан, но внутренняя картинка волн, прибоя тут, же развалилась на куски, как только я услышала, как он шелестит страницами. Я вздохнула, открыла глаза и, приподнявшись на локте, посмотрела на него.

Он лежал на кровати рядом со мной и читал газету.