Солнечный ветер

Сегодняшние прыжки производились с приличной высоты. С какой точно – никто из кандидатов пока не знал. Парашютисты и сопровождающие инструкторы сидели в специальных костюмах и гермошлемах, у каждого на запястье имелся секундомер с хорошо читаемыми цифрами. К гарнитурам матерчатых шлемофонов были подключены индивидуальные диктофоны, так как испытуемые должны были вести репортажи о выполнении заданий во время свободного падения и спусков на парашютах. Позже специалистам предстояло по этом записям проанализировать порядок выполнения и оценить эмоциональное напряжение каждого из кандидатов.

– И еще один момент, Толя, – сказал Сергеев. – Когда ты начитываешь на пленку свои действия, говори спокойнее. Убери из голоса истеричные нотки и дыши ровнее.

– Заметно, что нервничаю? – расстроенно спросил инженер.

– Не так, чтобы очень, но… сам знаешь, какие профи нас проверяют и оценивают. Поэтому постарайся максимально успокоиться и отнестись к прыжку как к очередному практическому занятию.

Напарник кивнул.

– Понял, товарищ командир. Попробую.

Сергеев легонько пихнул Антипова локтем в бок.

– Отставить официоз. С сегодняшнего дня просто Саша.

– Понял…

Через минуту над дверцей кабины экипажа загорелась красная лампа. Выпускающий поднялся и назвал очередность. Сергееву предстояло прыгать первым, за ним поочередно встали: бортинженер основного экипажа, первый сопровождающий инструктор, Антипов, командир основного экипажа и второй инструктор.

Выпускающий открыл дверцу и громко объявил для всех участников тренировки:

– Высота полета четыре тысячи четыреста метров.

Далее, проверяя парашют и подвесную систему, он обращался к каждому индивидуально.

– Высота раскрытия парашюта – пятьсот метров. Приземление на площадке под номером «2». Пошел!

Оттолкнувшись ногой от порожка на обрезе кабины, Сергеев покинул самолет.

– Высота раскрытия – шестьсот, – тут же переключился выпускающий на следующего. – Приземление на площадке под номером «4». Пошел!..

* * *

Погода в этот ноябрьский день была солнечной, но довольно ветреной. Аэродром внизу со всеми рулежками, двумя ВПП, перронами и стоянками был как на ладони. На одном из треугольных участков открытого ровного грунта виднелись белые круги, каждый диаметром около шести метров – номерные площадки, на которые требовалось приземлиться испытуемым.

Номеров с большой высоты Сергеев не видел, да сейчас это и не было главным. Едва отделившись от фюзеляжа Ан-2, он запустил секундомер и принялся лихорадочно рассчитывать время свободного падения до момента принудительного открытия парашюта.

– Высота полета – четыре тысячи четыреста. Высота раскрытия – пятьсот. Разница – три девятьсот, – диктовал он ход вычислений в микрофон гарнитуры и одновременно управлял телом, «подруливая» к треугольнику с площадками. – Три девятьсот умножаем на два, получаем семь восемьсот. Делим на ускорение свободного падения: семь восемьсот на девять целых восемь десятых. Получаем… около восьмисот. Извлекаем из восьмисот квадратный корень. Приблизительно двадцать восемь. Готово: разницу в три тысячи девятьсот метров я пролечу в свободном падении за двадцать восемь секунд.

Сергеев глянул на стрелку секундомера.

Восемнадцать. Расчет получилось произвести довольно быстро. Свободно падать оставалось еще целых десять секунд.

Управляя телом, он намеренно планировал к западу от треугольника, чтобы при раскрытии парашюта оказаться с наветренной стороны. Ветерок был сильным, и максимальная горизонтальная составляющая управляемого парашюта не справится с ним, не компенсирует. Все одно оттащит к востоку.

Земля стремительно приближалась.

– Пять секунд, – продиктовал Сергеев.

Правая рука нащупала вытяжное кольцо, а взгляд неотрывно следил за секундной стрелкой.

Пора!

– Раскрытие, – выдернул он кольцо из чехла и сразу же ощутил резкий рывок – один, за ним второй. Лямки подвесной системы впились в тело.

Взгляд вверх.

– Купол наполнился исправно, без перехлеста; все стропы целы.

Взгляд вниз.

– Парашют развернут под девяносто градусов к ветру. Нужно довернуть на ветер.

Очередная оценка вектора движения. Кажется, теперь нормально – снижение происходит в центр заветного треугольника.

Поработав стропами управления, он добился снижения точно в центр нужной площадки. Теперь требовалось развернуть тело, взявшись руками крест-накрест за стропы.

Разворот.

– Наблюдаю площадку под номером «два», – записал Сергеев на диктофон.

И лишь после этого посмотрел на других участников тренировки.

Он выпрыгнул из самолета первым, и поэтому высота раскрытия его парашюта была самой маленькой. Второй раскрывал «рюкзак» на шестистах метрах, третий – на семистах и так далее. Подобный порядок исключал нежелательную встречу парашютистов в воздухе, способную привести к трагедии. На обычных тренировочных парашютных прыжках выпускающие шли более простым путем и выстраивали парашютистов строго по весу: самые тяжелые покидали борт первыми, легкие – последними. Это тоже исключало встречу. В отряде космонавтов критерии и решаемые задачи были другими – более сложными и продвинутыми.