Солнечный ветер

– …За огромный вклад в победу советского народа в Великой Отечественной войне, за выдающиеся заслуги в деле укрепления обороноспособности страны, за последовательное осуществление внешней политики мира Советского государства, надежно обеспечивающей развитие страны в мирных условиях, – торжественно чеканил фразы диктор, – наградить Генерального секретаря Центрального комитета КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, Председателя Совета обороны СССР Маршала Советского Союза Брежнева Леонида Ильича орденом «Победа»…

– Наконец-то награда нашла героя, – проворчал Рита и принялся наводить порядок в бытовом отсеке «Союза» после сытного ужина.

Пятьдесят минут назад Сергеев докладывал в ЦУП о результатах первого трудового дня на орбите.

– Давление выровняли? – поинтересовался руководитель.

– Точно так – давление во всем полезном объеме станции и «Союза» одинаковое, но люк в станцию пока закрыли.

– Из-за температуры внутри «Салюта» – правильно понимаю?

– Правильно. В данный момент в отсеках станции минус два, и температура постепенно повышается.

– Что по объекту? У вашего напарника новостей нет?

– Напарник периодически зондирует обстановку. Новостей по объекту пока нет.

– Ясно. Настоятельно рекомендую остаток дня посвятить отдыху. Если температура до утра выровняется, то вам предстоит запустить и проверить все системы станции. А это несколько часов напряженной работы.

– Поняли вас.

– До связи…

* * *

– Послушай, но ведь на Земле ты говорил не об одном объекте, а о двух! – не понимал Сергеев логики. – Как же так? Значит, там тебе чудилось одно, а здесь, в космосе, – другое?

Он действительно не понимал последних заявлений Риты о невозможности «разглядеть» ближайшее будущее связки «Союз» – «Салют».

– Не другое, Саша, – пытался объяснить суть Владислав, устраиваясь в спальном месте «бытовки». – Проблема в том, что по мелочи у меня все сходится. Может, не так быстро, как в юности, но довольно легко и без больших физических затрат. Я могу поминутно расписать наши с тобой ближайшие будни. Хочешь?

– Хотелось бы услышать.

Ритвицкий секунд на двадцать «задумался». И принялся перечислять грядущие события так, будто прочитал заранее составленный список:

– Завтра мы полдня будем ковыряться с заменой лопнувших титановых труб системы водоснабжения, потом поменяем забитые фильтры вентиляции, запустим системы и агрегаты станции, проверим их и даже поглазеем в оживший бортовой телескоп. Послезавтра в первой половине дня ты выйдешь в открытый космос для ремонта центральной панели солнечной батареи, а я буду корректировать твои действия изнутри.

– И все это время объекта вблизи станции не будет?

– В течение ближайших тридцати часов рядом со станцией я его не вижу.

– А события? Аварии, отказы?

– Не вижу. Я пытаюсь, Саша. Я честно пытаюсь заглянуть вперед, но… пока плохо получается. Вероятно, все дело в условиях, которые для меня в новинку. Я должен к ним привыкнуть.

Сергеев устроился поудобнее в спальном мешке, расположенном в нише над отсеком научной аппаратуры.

– Влад, а если объект появится до того, как ты успеешь привыкнуть к новым условиям? – с издевкой спросил он. – Что тогда? Прикажешь спать в обнимку с огнетушителем и медицинской аптечкой?

– Саня, а может, ты сам попробуешь? – пристегнулся ремнями в своей нише Ритвицкий.

– В каком смысле?

– В смысле предугадывать события. Ты же считаешь, что это легко. Задумался на пять секунд, почесал затылок, плюнул в потолок и готово – держи расписание на месяц вперед. Пошевелил мозгами двадцать секунд – получай события на полгода. Вместе с погодой и расписанием электричек от Казанского вокзала.

– Ладно, не обижайся, – сдал назад Сергеев. – Сам ведь понимаешь, насколько важно предсказать появление этого… даже не знаю, как его назвать.

– Понимаю. Кстати, не хочешь потренироваться?

– Ты о чем?

– О развитии способности предсказывать события.

Сергеев развернулся в спальном мешке и удивленно посмотрел на товарища.

– Я не шучу, – посмеивался тот. – Попробуешь?

– Вижу, что не шутишь. Ты просто издеваешься.

– Нисколько. Погляди вон туда, – показал Рита в сторону соседнего отсека.

– Ну, – не понял командир, повернув туда голову. – Куда именно я должен поглядеть?

– Видишь над фотоаппаратурой под резинкой бортжурнал?

– Вижу. Он давно там лежит. И что?

– Лежит-то он давно. Да есть одна новость.

– Какая?

– Видишь ли, между его десятой и одиннадцатой страницами появился некий новый предмет. Как думаешь, какой?

Сергеев вернул голове прежнее положение.

– Ну ты даешь, – проворчал он. Подумав, предположил: – Свежий карандаш?

– Нет, карандаш, как и положено, болтается снаружи на шнурке.

– Кусок панели?

– Опять холодно.

Александр «завис» на долгую минуту. Потом с сомнением спросил:

– А там точно появилось что-то новое?

– Точно.

– Значит, этот предмет должен быть плоским.

– Верно рассуждаешь – он абсолютно плоский.

– Лист бумаги?

– Уже теплее, – посмеивался из своего спального мешка Ритвицкий.

– Что же это за бумажка?.. Открытка? Письмо? Записка?..

– Ух ты?! Три предположения и почти все – прямое попадание в цель!

– Неужели письмо?