Солнечный ветер (СИ)

Дом оказался вполне чистым и уютным, из-за широкой занавески, отгораживающей главную комнату с печью от задней части жилья, выглянули две любопытные детские мордашки. И тут же скрылись. Их матери тоже не было видно. Элея со вздохом опустилась на лавку подле большого стола и решила ни о чем не думать. Просто дождаться, когда придут Кайза с хозяином, и лечь спать, где дадут. Она уже так устала, что была почти и на хлев согласна.

Но долго ждать не пришлось. Едва мужчины вошли в дом, хуторянин кликнул жену, велев ей накрыть гостям ужин и приготовить постели. В кухню тут же скользнула маленькая некрасивая женщина со смуглой кожей и нервными движениями побитой кошки. Она споро накидала на стол нехитрой деревенской снеди — сыр, хлеб, овощную похлебку в закопченном чугунке. Расставила посуду, а потом принялась стелить постели на двух широких лавках у стены. Едва закончив эти дела, жена хозяина безмолвно скрылась под строгим взглядом своего супруга. Элея искренне ее пожалела. Если хуторянин и любил свою избранницу, то очень уж скрыто.

Ни вопросов, ни разговоров в этот вечер больше не было. Хозяин не стал мешать гостям и тоже ушел за занавесь, попросив только погасить масляную лампу перед сном. Да еще дров подбросил в открытый очаг печи. У Элеи тоже не осталось сил на болтовню, поэтому она с благодарностью поела и отправилась в постель. Запах от одеял исходил не самый приятный, но все-таки не хлев… Элея закрыла глаза, отвернулась к стене и вознесла богам короткую молитву. Просила она лишь об одном — вернуть ей любимого.

Живым и невредимым.

9

Хутор покинули рано утром. Солнце еще не показалось, когда Кайза разбудил принцессу и велел собираться. Он уже успел оседлать коней, а хозяйка дома так же незаметно, как и накануне собрала им еды.

Едва лишь Элея проснулась, как вспомнила о том, что ей предстояло… И сразу сердце отчаянно заколотилось в груди. Какой тут завтрак… Но хотела она того или нет, а поесть следовало. Элея через силу выпила кружку молока и отведала еще немного деревенского хлеба, с огорчением отметив, как заметно дрожат у нее руки. От глаз шамана это тоже не укрылось. Он накрыл ладонь принцессы своими темными узловатыми пальцами и легонько стиснул. Ничего не сказал, только посмотрел долгим взглядом, в котором читалось и ободрение, и сожаление и призыв сохранять веру. Эта забота, как всегда, тронула Элею до глубины души, и она поспешно отвернулась, чтобы Кайза не увидел внезапно увлажнившихся глаз.

Утро было холодным, и хотя дождь больше не сыпал колючими мелкими каплями, Элея продолжала кутаться в плащ, стараясь не выпустить наружу и капли тепла. Несколько раз она явно различала в лесу признаки человеческого присутствия — голоса людей и домашнего скота, запах дыма, стук молота или топора, метки на тропе… И неосознанно радовалась тому, что это место не такое дикое и дремучее, как показалось ей вчера. Кайза же наоборот хмурился и всякий раз понукал коня скакать быстрее — в его планы не входило встречаться с кем бы то ни было.

Вот только у судьбы свои законы.

Спустя пару часов после восхода солнца, когда горы уже приблизились настолько, что не были видны за деревьями, кобыла Элеи вдруг охромела на заднюю левую ногу. Оказалось — подкова почти слетела… Шаман долго ругался на своем наречии, поминая родственников кобылы до пятого колена, а потом смирился с мыслью, что придется опять завернуть в ближайшее поселение. И дай то боги, там найдется кузнец.

Как и в первый раз, он не позволил принцессе следовать за собой в маленькую убогую деревушку, которая вскоре замаячила меж деревьев. Да Элея, по правде сказать, и сама не хотела. В отличие от того хутора, где они ночевали, это место вызывало острое чувство тревоги. Может люди здесь обитали недобрые, а может случилась у них беда… Но это все — не пришлых чужаков дело.

Кайза оставил Элее своего Сура и, оседлав кобылу, велел сидеть тихо, никому на глаза не показываться. Перед уходом он сделал рукой странный круговой жест, от которого у принцессы пошел мороз по коже. Она еще ни разу не видела, как накладывают охранные заклятья.

Идти в деревню было страшно, но и одной оставаться — хорошего мало. Элея села на поваленное дерево и, прислонившись спиной к другому, живому стволу, прикрыла глаза. Руки ее сами собой легли на живот.

'Как ты там, маленький? Устал? Потерпи… недолго осталось… — в последнее время ей часто хотелось поговорить с ребенком. Иной раз казалось, будто он и слышит, и все понимает… — Скоро уже станет заметно, — под пальцами так хорошо чувствовалась налитая упругость чрева. Если присмотреться, и теперь можно было увидеть, как округлилась фигура принцессы. — Только бы твой папа вернулся к нам… Только бы он вернулся…

Появления Кайзы она не заметила и вздрогнула, услышав за спиной его голос:

— Ты будто дома у себя, принцесса. Совсем неосторожна, — степной колдун протянул ей поводья кобылы: — Не будем терять время.

Новая подкова тускло поблескивала на копыте у лошади.