Солнце-апельсин. Стихи

За бородкой, иронией и пенсне
Надёжно спряталась душа.
Голыми пятками ходит по белу свету
И диктует ему свои пьесы и рассказы.

А ноги сильно мёрзнут

И требуют их потереть,
Чтобы чуть-чуть согреть.

Несколько раз хотел от неё сбежать,

Но она не пустила.
Тогда он купил ей ботинки
                                из толстой кожи.

Она поняла, что ходить в них ей невозможно,

И скинула.
В них она ничего не чувствовала.
«Пусть лучше коченеют лодыжки,
Чем не чувствовать жизнь», —
Подумала душа.
И принялась опять
               диктовать.

«Ветка берёзы…»

Ветка берёзы,
Ветка сирени
Как обходиться без них?
Насухо слёзы
Вытерты. В сени
Грузно зашёл и затих.

Бьётся берёза

В окошко тревожно,
Рвётся домашних поднять.
Всё-таки мёрзнет.
Разве возможно
Веткой беду отогнать?

Баба вскочила,

Деревья расслышав,
Сердце не может унять.
В валенки ноги.
«Как же так вышло?»
Деда не может поднять.

Фельдшер речистый

В домике дальнем,
На самом краю деревни.
Дом выкрашен. Чисто.
Сирень он ломает
Для милой своей царевны.

Нет, не у дома,

Ушёл далече.
И надо ж такому случиться,
Баба на улице
Мчится навстречу-
Мол, с дедом беда. И божится.

Друг Гиппократа

Несётся к больному.
Помощь вот-вот придёт.
Ветка берёзы
И ветка сирени.
Радостно солнце взойдёт.

Икигай 4

Нет, погоди, постой!
Без икигай
Ты больше книгу жизни
Не листай!

«Шалаш, где вечно смеются…»

Шалаш, где смеются,

Дороже дворца, где плачут.

Португальская пословица

Шалаш, где вечно смеются,
Гораздо дороже дворцов, где вечно рыдают.
Где в золоте жизнь свою проклинают,
А жизни при этом совсем и не знают,
И за забором при этом не жить остаются.

Вроде простецкий шалаш,

Из листьев и веток.
В лютую стужу сумеет согреть
и укроет от ветра.
Весь занесённый в снегах
Такой неприметный,
Горбиком белым сутулясь, стоит
От нелюбви в километрах.

Рядом дворец, но листья шалаш отдалили.

Снегом от золота злости надёжно укрыли.
Чтоб перепрыгнуть дворцовую стену
Надо сдувать научиться фальшивости пену.

Золото – ветки, дворец и шалаш – на контрасте.

Девочка тихо шалашик в дворцовом саду воздвигает.
Камнем кирпичным внутри шалаша отделяется счастье.
Жизни никто, получается, так и не знает.

Радости жизни кирпич не построит помех.

Смех и веселье никак не привязаны к стенам.
Жадно монеты считая, как скряга Гобсек,
И в шалаше можно плакать обыкновенно,
Горечь обид разнося по измученным венам.

«Астролябия…»